* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

УКРАИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА [519-520] УКРАИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА Прикарпатья особыми «похоронными заба­ вами*, «грашками при мерщ» (играми у мерт­ веца)—своеобразными религиозными мимами, инсценирующими прение бога с портом («тягпене бога*), а иногда превращающимися в ко­ медийно-бытовые сценки. К той же древнейшей эпохе украинского фольклора, как сказано выше, мы должны от­ нести генезис заговоров (замовлювання, закляття: лучший сборник П . Ефименко, *Сб. малороссийских заклинаний» в «Чтениях Общ. ист. и древностей российских», Мо­ сква, 1874, кн. 88; исследования А. Ветухова, 1907, и V , Mansikka, Ueber russische Zauferformeln, 1909), п о с л о в и ц (сборники Ы. Номнса, У к р . приказки, приогпв&л, СПВ, 1864, и особенно сборник И. Франко, Галицько-pycbKi народш приповцгкн, 6 тт., «Етногр, зб.», тт. 10, 16, 23—24, 27—28) и з а г а д о к (отд. сб. А. Се ментовского, Малорусские за­ гадки, 1S72). Само собой разумеется, что все эти жанры развивались, классово диференцировались и. подобно другим, служили ору­ дием классовой борьбы. Между напр. по­ словицами, как нхто рано встае, тому бог дае* или «козацькому роду нема переводу», с одной стороны, и такими, как «у бога всього много, а в битного трудно Й за шел я» (грош), или «вдо паньска хвороба, то наше здоровья», или: «с панами дружи, а за пазухою камшъ держи»—очевидна и разница классов и раз­ ница эпох. От глубокой древности ведет свое начало и повествовательный фольклор—-с к а з к а во всех ее разновидностях [укр. буржуазная фольклористика различала к а з к и—фанта­ стические рассказы, где чудесное переме­ шано с реально-возможным; б a ii к и—сказки о животных; п о р е к а з—саги, рассказы об исторических лицах, местах и событиях; м i т и (мифы)—суеверные предания; н о в е л л ы— сказки без чудесного элемента, бытовые; анек­ доты или п р и к а з к и ; наконец л е г е н д ы — сказки, основанные на христианских верова­ ниях]. Периодизация обширного сказочного материала—задача будущего. Общее количе­ ство украинских сказочных сюжетов в 1914 исчислялось в 2 тысячи с лишним (С. В. С а в ­ ч е н к о , Русская народная сказка, гл. IV); с того времени это количество еще возросло, не говоря уже о массе до сих пор неопубли­ кованного материала. В украинской сказке мы найдем те же сюжеты и темы, что и в ска­ зочном фольклоре других европейских наро­ дов; сходный формальные особенности, стем разве отличием, что записи украинских ска­ зок дают менее образцов выработанной, рит­ мизованной , богатой стереотипными формула­ ми сказочной речи, чем- напр. сказки рус­ ские; с другой стороны, украинский сказоч­ ный фольклор имеет фантастику, исключи­ тельно богатую по части демонологических представлений (особенно в сказках, записан­ ных на Галичине, см. сб. Гнатюка В , , Знадоби до у к р . демонологЦ, тт. 1—2, Етнограф. 36ipH., т. 15, т. 34 — 35—1 575 рассказов). Обращает внимание также сравнительное бо­ гатство комических мотивов с разными оттен­ ками комизма от язвительной сатиры до мягко­ го юмора—особенно в новеллах (см. назв. вы­ ше сборники Чубинского и Драгоманова и в дополнение к ним «Казки та оиовщапия з Подшля», в записях 1850—1860 pp., упорядкував М. Левченко, 1928) и анекдотах (Гнатгок В., Галицько-pycbKi анекдоти, Етногр. зб1рн., т. V I ) , так часто питавших темами но­ вую украинскую литературу и способствовав­ ших распространению ходячего представле­ ния об «украинском народном юморе». Об этом преемстве будет сказано дальше. Так. обр. основными жанрами древней­ шей эпохи украинского фольклора можно считать обрядовую поэзию, заговоры, мифо­ логические и животные сказки, памятуя, однако, что первичные формы всех этих жан­ ров нам неизвестны. Мы имеем только весьма смутные указания на фольклор и в письмен­ ных памятниках ранней феодальной поры (до X V I в.). Несомненно однако, что уже в эту пору фольклор был классово диферснцирован с достаточной отчетливостью. Жанры, созданные трудовыми массами, были усвоены частично господствовавшим классом, к-рый в свою очередь оказал давление и влияние па народное творчество. Это давление и влия­ ние, однако, редко вело к пассивному усвое­ нию. Так, вероятно, с очень давних времен началось проникновение мотивов церковного происхождения в повествовательный фольк­ лор трудового селянства. Но популярноеть приобретали только те легенды, к-рые так или иначе отвечали запросам масс. Персонажи христианского Олимпа приспособлялись для помощи и слунсбы хл!боробу: «снятий Петро за плугом ходить, святий Павло воли гонить, пресвята ддва !сти носить», говорит одна из щедр!вок, словно намекая на мотивы апо­ крифических апостольских «хождений*. Лите­ ратуру господствующего класса не привле­ кала такая тематика. С другой стороны, памятники, не поддававшиеся такого рода переработке, оставались вне усвоения народ­ ной массой. В период господства крепост­ н и ч е с т в а н а У к р а и н е , когда земли киевского и галицко-волынекого княжеств входили в состав польско-литовского государ­ ства, история фольклора вырисовывается для нас в чертах более ясных. X V I век был ве­ ком, когда началась борьба за освобождение из-под польского ига. В этом веке формиро­ валась у к р а и н с к а я национальность, начина­ лась упорная борьба за политическое утвер­ ждение украинской нации. С X V I в. идет ряд известий и записей фольклора: в чешской грамматике Яна Благослава [ум. 1571] оты­ скалась запись песни «Про Штефана вое­ воду» (А. Потебня, Малорусская народная песня по списку X V I в., 1877); в одной поль­ ской брошюре 1025 Франко разыскал песшодиалог «Про козака и Кулину* — па тему о девушке, ушедшей из дому с козаком и затем брошенной им (см. Записки паукового Тов-па 1м. Шевченка, 1902, Ш ) ; в разных других сборниках то полностью, то в отрывках при­ водятся тексты песен, откликающихся на исторические события бурной эпохи второй половины X V I — X V I I вв. Это время, отме­ ченное героической борьбой украинского на­ рода с польским панством и султанскою Тур-