* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ПУШКИН [42Т—428] ПУШКИН с величайшим упорством он создавал про­ изведения, к-рые на несколько десятилетий опережали запросы большинства читателей, высоко возвышаясь над уровнем современ­ ной ему лит-ры эпохи дворянской реакции. Он «никогда не тащился по пятам свой век увлекающего Гения, подбирая им оброненные колосья; он шел своей дорогой, один и неза­ висим»—эти заключительные строки заметки П . о Баратынском (1831, Лолн. собр. сочин., т. V I , Гослитиздат, 1934, стр. 34) с полным правом могут быть применены ко всему твор­ ческому пути создателя «Бориса Годунова*. Иад этой грудой кривотолков и извращений одиноко возвышаются статьи В . Белинского [1843—1846], сыгравшие основополагающую роль д л я всего последующего понимания пушкинской поэзии. Огромная заслуга Бе­ линского в деле изучения П . заключается прежде всего в том, что он решительно от­ бросил в своих статьях о нем эстетический метод критики, подойдя к П . в аспекте раз­ вития всей русской лит-ры, «Чем больше думали мы о П . , тем глубже прозрсзали в живую связь его с прошедшим и настоящим русской лит-ры и убеждались, что писать о П . значит писать о целой русской лит-ре, ибо к а к прежние писатели русские объясняют П., так П . объясняет последовавших за ним писателей. Эта мысль столько истинна, сколь­ ко и утешительна; она показывает, что, не­ смотря на бедность нашей лит-ры, в ней есть жизненное движение и органическое развитие, следственно у нее есть история» (статья пер­ вая). Державин, Карамзин, Жуковский, Кры­ лов и множество мелких писателей X V I I I в. и начала ХТХ в. рассматривались Белин­ ским к а к предшественники П . на пути к худолсественному реализму. Этот историзм, к-рый был бы невозможен в годы его шеллингнанства и полностью вытекал из его геге­ льянских убеждений начала 40-х гг., был первым и едва л и не самым важным достоин­ ством статей Белинского, представлявших собою помимо зоркой критики П . еще и самую раннюю попытку историко-литературной оцен­ к и его творчества. Вторым важным достоин­ ством этих статей была их социологичность. Разночинец, прямой предшественник револю­ ционных демократов СО-х гг., ранний идеолог революционного крестьянства, Белинский не мог не почувствовать в поэзии П . ее клас­ сового существа. «Личность поэта... везде является такою прекрасного, такою гуман­ ною, но в то же время по преимуществу арти­ стическою. Везде видите вы в нем человека, душою и телом принадлежащего к основному принципу, составляющему сущность изобра­ жаемого им класса; короче, везде вилите рус­ ского помещика... Он нападает в этом классе на все, что противоречит гуманности, но принцип класса для него—вечная истина... И потому в самой сатире его так много любви, самое отрицание его так часто похоже на одобрение и на любование...» (статья девятая). Не все наследство П . Белинский принял оди­ наково: восторженно оценив основную мас­ су произведений 20-х годов—«Онегина», «Нулина», южные поэмы, «Полтаву», лирику, «Арапа Петра Великого», «маленькие траге- дии»,-—Белинский в то ж е самое время от­ верг «Бориса Годунова», в к-ром Пушкин, по его мнению, следовал реакционной указке Карамзина. Сравнительно сдержанным было •его отношение к большинству произведений 30-х гг.—сказкам и особенно к «Капитанской дочке» и «Дубровскому», в к-рых Белинскнй почувствовал заостренный «пафос помещи­ чьего принципа». Несмотря на недостаточ­ ность исторической перспективы, Белинский с исключительной прозорливостью предска­ зал значение П . д л я русской лит-ры: «...Он навсегда останется великим, образцовым ма­ стером поэзии, учителем искусства. К особым свойствам его поэзии принадлежит ее способ­ ность развивать в людях чувство изящного и чувство гуманности, разумея под этим словом бесконечное уважение к достоинству человека к а к человека. Несмотря на генеало­ гические свои предрассудки, П. по самой на­ туре своей был существом любящим, симпа­ тичным, готовым от полноты сердца протянуть руку каждому, кто казался ему „человеком"... Придет время, когда он будет в России поэтом классическим...» Критики 50-х гг. не сумели сохранить вы­ сокого уровня оценок Белинского, не сумели продолжить и углубить его воззрения на П. П . В . Анненков, А. В . Дружинин, С. С. Дудышкин, три виднейших критика этого де­ сятилетия, представляли интересы дворянст­ ва, заинтересованного в ослаблении угрозы своему классу, идущей от более демократи­ ческих групп. В противовес рев, демократам, поднявшим на щит Гоголя н натуральную школу, либеральная критика сделала по­ пытку опереться на пушкинское наследство, чтобы всей колоссальной силой его авторитета поддержать падающую дворянскую эстетику. Восставая против «обличителей», ставивших лит-ру на службу общественной борьбе, эти критики славословили П . , якобы освободив­ шегося от докучливой «злобы дня» и ушедшего в исключительное служение идеалам «чистого искусства». «Теория артистическая, — писал напр. Дружинин,—проповедующая нам, что искусство служит и должно служить са­ мо себе целью, опирается на умозрения, по нашему убеждению, неопровержимые. Р у ­ ководясь ею, поэт, п о д о б н о поэту, в о с п е т о м у П у ш к и н ы м , признает се­ бя созданным не д л я яштейского волнения, но д л я молитв, сладких звуков и вдохновения. Твердо веруя, что интересы минуты скоропроходящи, что человечество, изменяясь не­ престанно, не изменяется только в одних идеях вечной красоты, добра и правды, он в бескорыстном служении этим идеям видит свой вечный я к о р ь . Песнь его не имеет в себе преднамеренной житейской морали и каких либо других выводов, применимых к выгодам его современников, она служит сама себе наградой, целью и значением...» (А. Д р у ­ ж и н и н , Сочин., т. VIT, стр. 214; разрядка н а ш а . — А . Д . ) . Н а все лады восхваляя мни­ мую пушкинскую «отрешенность» от инте­ ресов «минуты», критики 50-х годов, разу­ меется, забывали о страстных поисках П . политического самоопределения, о силе воз­ действия его на потомство, о котором П . с