* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ВВЕДЕНИЕ 33 квант попадает на электрон, сейчас же происходит так называемый э ф ­ фект Комптона: энергия кванта преобразуется в квант с меньшим запа­ сом энергии, а электрон, кружившийся на орбите, срывается и улетает. Следовательно, в тот же момент, когда мы его увидели в какой-то точке его орбиты, орбита разрушена, электрон с нее навсегда улетел. И как нам узнать его скорость на орбите, когда процесс исследования, т. е освещение короткими волнами, нарушает самый изучаемый нами процесс? Если же мы выберем теоретически такую лучистую энергию, которая не даст эффекта Комптона и которая могла бы несколько раз показать нам электрон на орбите, то вследствие грубости (большой длины) этих волн нельзя было бы определить с точностью место электрона на орбите. На этой основе даже такой большой физик, как Б о р , стал развивать идеалистические взгляды о том, что объект существует по­ стольку, поскольку существует наблюдающий его субъект, который в процессе наблюдения самым фактом наблюдения его изменяет, и что, следовательно, мы не знаем, как происходят процессы сами по себе тогда, когда мы их не изучаем, и существует ли, тзообще, что-либо, что не служит объектом для наблюдающего его субъекта. Этот идеалистический лепет, представляющий попытку, искусственно созданное в угоду махистской теории познания, „узкое место" теории квантов изобразить как неизбежную границу нашей науки, за которой на нас надвигается мистика беспричинности, представителями меньшевиствующего идёализма изображается как новое препятствие, которое, как они говорят, можно преодолеть только с помощью диалектического материализма. Что преодолеть идеализм целиком и полностью можно только с помощью диалектического материализма,— это совершенно верно, но чтобы в вопросах о принципиальной наблюдаемости, связанной с принципом индетерминированности, выросла перед нами какая-то новая методологическая проблема, — это может вызвать только улыбку. Послу­ шаем т. Гессена: „В принципе неопределенности Гейзенберга с п о р а з и ­ тельной четкостью выступает ограниченность механического принципа причинности и необходимость введения взаимодействия. В классической физике принципиальная возможность измерения состояния с любой сте­ пенью точности скрыто предполагает, что влияние измеряющего инстру­ мента на измеряемый объект в принципе может быть сведено до н у л я " . Мы должны порадовать т. Гессена, что то взаимодействие, о котором он говорит, не только предполагалось, а и принималось в расчет даже теми из физиков, которые стояли на самом деле на чисто механисти­ ческой точке зрения. Механицизм состоит совсем не в этом: во всех сколько-нибудь точных калориметрических измерениях, еще с о времени Реньо, учитывается влияние самого измеряющего термометра, не говоря уже о мешалках. Когда мы включаем в цепь амперметр, мы тоже уве­ личиваем сопротивление цепи и изменяем силу того тока, который х о ­ тели измерить. Все это давно х о р о ш о известно, и принципиально методологически в этом отношении задача, которая стоит перед физиками в области микрокосмоса, ничем не отличается от тех, которые были благополучно 1 * Предисловие к книге А. Г а а з , Волны материи. 3 T i ии pneei, Введете в тео[»г фмояку.