* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

тичны в обоих языках, поскольку в слова эти вкладываются похожие, но не равные друг другу и себе самим в других обстоятельствах чувства. По сути дела, подобные слова – только пустые оболочки для весьма условной передачи тех или иных эмоций в зави симости от ситуации и состояния человека, их испытываю щего. Концептуальное содержание этих слов близко к нулю. Спектры эмоций у носителей русского и немецкого языков совпадают. Поэтому так странно читать в лингвистической литературе утверждения о том, что русские ласковее нем цев, потому что ласкательной лексики у них больше (см. 3.2). Все это дань стереотипам, не имеющим к реальности пря мого отношения. Большинство ласкательных слов может выступать в роли обращения. Не следует переводить ласковые обращения чи жик как Zeisiglein, рыбка как Fischchen, а солнышко как meine kleine Sonne, так же как не стоит переводить ласковое обра щение к ребенку du kleine Maus как (моя маленькая) мышка, обращение к возлюбленной Spatz как воробышек, а сердитое или шутливое обращение du Bastard! как (эй) ты, бастард! Слово бастард имеет в русском совсем другое значение и в роли обращения не употребляется. Русские не называют сво их детей мышками, а любимых воробышками. Немцы же ни кого не называют Fischchen. Поскольку подобные обраще ния лишены концептуального содержания, они переводятся так, как принято обращаться к соответствующим людям в соответствующей языковой среде. Это касается не только ласкательных слов в роли обраще ний, но и обращений в целом. В немецком, например, при нято обращаться к приятелю или доброму знакомому alter Freund. По русски в этом же контексте, скорее всего, скажут старина, дружище, но никак не *старый друг. В годы совет ской власти в разговорном языке было распространено об ращение гражданин, гражданка, а то и фамильярное граж даночка. В немецкой традиции никого Bürger, Bürgerin называть было не принято. В соответствующих контекстах обращение при переводе на немецкий стоило бы заменить на понятное немецкому читателю. Правда, немедленно про падает колорит эпохи. Но он может быть восполнен иными 293