* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
204 ОБРАЗ Ч У Ж Д О Й СИЛЫ мере п р и б л и ж е н и я к к л а с с и ч е с к о м у периоду эти ч е р т ы заметно смягчаются, а в период классический почти исчезают, п о с т е п е н н о сводясь к атрибутам, необходи мым для узнавания зрителем персонажей освященного д р е в н о с т ь ю м и ф а . П о к а з а т е л ь н а в этом с м ы с л е э в о л ю ция горгон: в протоаттических вазах, в р е л ь е ф а х хра м о в (напр. — ф р о н т о н а х р а м а на Керкире), м н о г о ч и с л е н н ы х горгонейонах и других произведениях архаиче ского в р е м е н и в и д у н и х — с в и р е п ы й и о т т а л к и в а ю щ и й ( в ы п у ч е н н ы е глаза, я р о с т н ы й о с к а л р т а с т о р ч а щ и м и к л ы к а м и , подчеркнутая д и с п р о п о р ц и я ф и з и ч е с к и х черт, клубящиеся змеи вместо волос); напротив, в класси ч е с к и й п е р и о д и п о з д н е е л и ц о горгоны, тогда о б ы ч н о и з о б р а ж а е м о й как маска горгоны М е д у з ы , о б р е л о ф и з и ч е с к у ю красоту, и только в о л о с ы - з м е и п р о д о л ж а ю т г о в о р и т ь о ее хтонической природе (ср. о б р а з М е д у з ы Р о н д а н и н и , в о с х о д я щ и й к Ф и д и ю , и «Горгону» Тимомаха). Более с т о й к и м и о к а з а л и с ь черты звероподобия в образе сатира: т а к , Мирон ( в п р о ч е м , из всех скульпто р о в - к о р и ф е е в высокой классики наиболее с в я з а н н ы й с п р е д ш е с т в у ю щ е й т р а д и ц и е й ) п р и д а л их сатиру М а р с и ю в с в о е й г р у п п е А ф и н ы и М а р с и я . О д н а к о у ж е в 1-й пол. — с е р . I V в. д о н. э. Пракситель в с в о и х статуях сатиров — р а н н е м С а т и р е , н а л и в а ю щ е м вино, и з н а м е нитом О т д ы х а ю щ е м сатире — м а к с и м а л ь н о г у м а н и з и ровал о б р а з этого л е с н о г о д а й м о н а . В том ж е н а п р а в л е н и и р а з в и в а л и с ь и о б р а з ы тех, кого г р е ч е с к и е художники о б ы ч н о и з о б р а ж а л и как б о е в ы х противников благой — с греческой точки зрения — сто роны, представленной и самими греками (противни ки — а м а з о н к и , п е р с ы , к е н т а в р ы , иногда т р о я н ц ы ) , и их б о г а м и - о л и м п и й ц а м и ( п р о т и в н и к и — г и г а н т ы , тита ны). В п е р и о д высокой к л а с с и к и этот п р о ц е с с протекал, в и д и м о , д о в о л ь н о гладко; во всяком с л у ч а е , согласно н а б л ю д е н и я м н а д м е т о п а м и Парфенона с Кентавромахией (447—442 д о н. э.), с д е л а н н ы м Г. Роденвальдтом (1946/1947), о с л а б л е н и е звероподобия в образах кентав ров с о в п а д а е т с х р о н о л о г и ч е с к о й п о с л е д о в а т е л ь н о с т ь ю создания метоп, в которых о н и изображены. Показатель на в этом с м ы с л е и э в о л ю ц и я образа амазонки ( В . Ш и н д л е р , 1987). Если в V I в. д о н. э. д е в ы - в о и т е л ь н и ц ы изоб ражались в варварских нарядах (фригийская шапка, о б л е г а ю щ и е т е л о кафтан и ш т а н ы из пятнистой ткани), то к его концу их все ч а щ е стали представлять о д е т ы м и и в о о р у ж е н н ы м и на э л л и н с к и й л а д , сначала в п е р е м е ж ку с о д е т ы м и по-варварски (как в р о с п и с и Е в ф р о н и я , и з о б р а ж а ю щ е й бой Геракла с амазонками, на кратере, ок. 500 д о н. э.; А р е ц ц о , А р х е о л о г и ч е с к и й музей), а за т е м только так. П о д о б н о их врагам, греческим героям, они все ч а щ е и з о б р а ж а л и с ь без д о с п е х о в и полуобна ж е н н ы м и (напр., в р е л ь е ф а х Мавсолея), ч т о в баталь ном контексте выступало средством героизации. В е р ш и - ной не только эллинизации и г е р о и з а ц и и , но и гумани зации образа амазонки явились э ф е с с к и е статуи амазо нок ( с м . Эфесские амазонки), о т м е ч е н н ы е с о в е р ш е н ством ф и з и ч е с к и х черт и благородством в выражении т е л е с н о г о страдания. Д р у г и м п р и м е р о м облагоражива ния образа врага-иноземца в греческом искусстве явля ю т с я у ж е э л л и н и с т и ч е с к и е , п е р г а м с к и е статуи «Уми р а ю щ и й галл» и «Галл, у б и в а ю щ и й себя и с в о ю ж е н у » (см. Пергамская школа, Эпигон). А н а л о г и ч н ы е изменения претерпевали т а к ж е обра зы г и г а н т о в , с р а ж а ю щ и х с я с б о г а м и . В а р х а и ч е с к о й Г и г а н т о м а х и и Сокровищницы сифнийцев (ок. 525 д о н. э.) б р о н е й д о с п е х о в с к р ы т ы не только их тела, но и — к о р и н ф с к и м и ш л е м а м и — л и ц а , что п р и д а е т здесь г и г а н т а м с у щ е с т в е н н о е отличие от в о ю ю щ и х с н и м и и в о с н о в н о м легко одетых богов; это отличие — безликий и бездушный вид. Дальше образ гиганта развивался п р и м е р н о т а к , как и образ амазонки. Я р к и м свидетель ством его далеко и д у щ е й гуманизации является Боль ш о й ф р и з Пергамского алтаря ( м е ж д у 181 и 159 д о н. э.). Однако т и п и ч н о е д л я эллинизма р а с ш и р е н и е диа п а з о н а о б р а з н о й и н т е р п р е т а ц и и , тяготение к разного рода к о н т р а с т н ы м сопоставлениям привело здесь к с о ч е т а н и ю г у м а н и з а ц и и с обратной т е н д е н ц и е й : у м н о гих гигантов наряду с ч е л о в е ч е с к и м и п о д ч е р к н у т ы и з о о м о р ф н ы е черты — так, А л к и о н е й с его в ы р а ж е н и е м глубоко человеческого страдания на благородном л и ц е изображен з м е е н о г и м и т. д. В о о б щ е , в эпоху э л л и н и з м а п р о и з о ш е л з а м е т н ы й , хотя и не п о л н ы й , отход от свойственной классической т р а д и ц и и гуманизации образа врага. Ярко отразилось это, в ч а с т н о с т и , на подходе к изобразительной интер п р е т а ц и и конфликта. Искусство классического перио д а с е г о н е п р и я т и е м с у б о р д и н а ц и и как с т р у к т у р н о г о п р и н ц и п а и предпочтением, отдаваемым балансу про т и в о с т о я щ и х элементов, тяготело к интерпретации сто р о н п р е д с т а в л я е м о г о конфликта как р а в н о с и л ь н ы х и р а в н о ц е н н ы х . В этом б ы л а одна из п р и ч и н того, ч т о вражеская сторона, часто в о п р е к и идеологическим у с т а н о в к а м и д и к т у е м о й и м и иконографической програм ме, и з о б р а ж а л а с ь близкой по достоинству правой, бла гой стороне; т а ж е причина приводила к тому, что при изобразительной передаче конфликта предпочтение от д а в а л о с ь л и б о подготовительному, л и б о кульминацион ному его эпизоду, когда конфликт предсказуем или уже з р и т е л ь н о развернут, н о п р е и м у щ е с т в о одной из сто рон е щ е не выявлено и они взаимно у р а в н о в е ш и в а ю т друг друга. В период ж е эллинизма конфликт чаще р е презентировался его развязкой или д а ж е заключитель н ы м эпизодом, п о к а з ы в а ю щ и м приближение к немину е м о й победе или окончательное торжество победителя над противником. Бесспорное п р е и м у щ е с т в о богов над О