* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
239 ПЯольеръ. 240 остроумной вещицей, въ духе своихъ „итальянскихъ"опытовъ(„Влгобленномъ доктор*"), что судьба его была р е шена. Король, пересмотревппй затьмъ лучппя пьесы мольеровскаго репер туара, удостоилъ автора своего особаго покровительства, отвелъ для спектак лей помещеше въ одномъ изъ дворповъ. Скитатя, борьба за существопаше, казалось, кончились. Надолго установились своеобразный отношенш между писателемъ и королемъ, въ пер вые годы, когда онъ еще не былъ отравленъ ядомъ деспотизма и произвола, действительно поддерживавшимъ сво его любимца. Но М. не продавалъ своей творческой свободы. Убежденный защитникъ высокаго призвашя комод1и, онъ неуклонно шелъ впередъ, давая ей отныне волю изображать подлинную жизнь съ ея зломъ и недостатками, раз вив ал ъ все смелее общественное служеnie комической сцены, продолжая среди важнейшихъ шаговъ своихъ на этомъ пути уделять время для пмпровизащи веселыхъ фарсовъ въ прежней своей манере и исполнять изъ благодарности кь Людовику его театральный прихоти п замыслы. Первое же произведете, по ставленное М.въПариже, „Жеманницы", остроумно осмеявшее ложную, ото рванную оть жизни культуру, налагав шую свой отпечатокъ на нравы, образованвость,литературу,возбудило силь нейшее неудовольств1евъвл!ятельныхъ кругахъ общества, въ среде писателей и театральныхъ деятелей п имело ко лоссальный успехъ въ парижской и окрестной, отовсюду стекавшейся пу блике; авторъ, исполнявшей роль Маскариля, усвоенную имъ иаъ итальянскаго комическаго персонала, превзошелъ себя въ веселье и едкомъ за доре. Глухой отпоръ н враждебныя интриги, вызванные пьесой, которою М. такъ неосторожно началъ свою дея тельность въ Париже, были началомъ постоянно возраставшая противодейств1я охраннтельныхъ общественныхъ слоевъ дерзости комика, которое пре вратилось вскоре, усиленное союзомъ съ духовенствомъ и лицемерно нрав ственной массой клерикал овъ, въ на стоящую войну противъ обличителя. Король защитнлъ М. отъ перваго на тиска противниковъ, сумевшнхъ даже лишить его постоянной сцены и на время запретить нсполнеше комедш. Рядъ последовавшихъ за нею болъшнхъ пьесъ, „Школа мужей", „Школа женъ", былъ восходящей прогрессией таланта, жизненности и сатиры. Свободомысл1е, терпимость и духъ равноправтя, съкоторымъ въ обёнхъ комед^яхъ осве щался вопросъ о браке, семье, уважеши къ личности женщины и осмеи вался застарелый строй воззречШ и укладе жизни, выказали въ н«начистномъ обличителе не только развратника, но и безбожника. Изъ мяогихъ остроумныхъ месть „Школы ясень", будто бы съ дерзостью пародш и глумленш касавшихся делъ веры, догмата, мо литвы, извлеченъ былъ матер1алъ для обвинетй, въ которыхъ впервые съ светскими и литературными врагами соединились клерикалы и святоши. М. отвечалъ на нападки и издевательства, вызванный комед!ей, которая породила рядъ напавшихъ на нее пьесъ и памфлетовъ, самокритикой въ двухъ пьесахъ: „Critique de l'Ecole des femmes" и „Экспромптъ въ Версале*, распреде лишь между действующими лицами от тенки м н е т й за и противъ комедш и высказалъ глубоко продуманный взглядъ на прнзвате и право писа теля комическаго, возставая притомъ противъ старой TeopiH и требуя твор ческой свободы и реальной правды. Невелико было число его единомьпнленниковъ въ господствовавшей тогда ложноклассической школе; къ нему подошли таме сторонники реализма и общественнаго служешя, какъ Лафоитенъ и Буало, но въ постоянномъ про грессе творческой работы и свободной мысли онъ сохранилъ за собой и развилъ независимое положение среди со временной литературы, опережая свой вЬкъ, являясь порою провозвестникомъ идей и направлетй новейпшхъ временъ. Борьба изъ-за „Школы женъ" совпалавълнчнойжизниМ. съ большою, роковою переменой. Ставя въ комеД1яхъ вопросъ о свободе я довърш, какъ основе брака, онъ говорилъ pro domo sua; испытаннаго въ битве жиз ни, перегоревшаго въ страсти и увлечешяхъ, сорокалетняго холостяка по манила мысль найти счастье въ союзе съ дочерью егобылой подругиМадлепы,