* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

241 Мольеръ. 242 существомъ, распускавшимся изъ гращозной девочки въ пленительную кра­ савицу. Следя за еявоспиташемъ.онъ сильно привязался къ ней, то укорялъ себя за безумный замыселъ соединить­ ся въ пожилые годы съ нею, то, отдазаясь глубокому чувству, строилъ для совмъстнаго будущаго идеальную фор­ му брака и семья. Печальный исходъ •былъ предрешенъ. Страдашя супруга, ревность и оскорбленное достоинство сменялись прощешемъ, новыми надеж­ дами или же вели къ временнымъ разрывамъ, тогда какъ блескъ Арманды М. на сцене, при дворе, въ среде многочисленныхъ ея поклонниковъ все воэрасталъ. Факты надломленной и мучи­ тельной личной жизни образовали фонъ многихъ произведены М. въ слЪдовавшемъ загвмъ перюде (всего знамена­ тельнее— „Мизантропа" съ печалью и мукой отношешй Альцеста къ Селимене) и въ то же время дали врагамъ ценное орудде для нападенш на него. Въ его семейную жизнь вторгались пасквили, пародш, доносы, въ стихахъ, прозе, комедш, доходя до клеветы, что безбожникъ женился на своей дочери. Негодование и мщенгю клерикаловъ, послушньггьимъобщественныхъ слоевъ н влтятельныхъ лицъ въ государстве ^королевы-матери)не было пределовъ, когда появилась следующая пьеса М., одна изъ важнейшихъ заслугъ его въ общественномъ движешй, ставшая произведетемъ вековечнымъ, „Тартюфъ". Какъ защитникъ свободной мысли, какъ заступникъ за народную массу, онъ возсталъ противъ нагаеств1я черной армш обскурантовъ, ханжей, эксплуататоровъ подъ личиной благочеспя, святошъ въ рясахъ или свет­ ской одежде, которые распространя­ лись тогда въ различныхъ слояхъ об­ щества, образуя (какъ показали от­ крытые въ наше время тайные доку­ менты) целую оргапизащю взаимопо­ мощи ея членовъ, охранявшую ихъ безнаказанность. Принимая на себя эаввтъ старофранцузской сатиры, всегда ополчавшейся противъ лицемерия п хан­ жества, М. въ яркой, охваченной трепетомъ негодования и презрешя, бы­ товой картине воспропзвелъ новейвия формы, которыя приняла застарелая язва, и даже въ благополучной съ виду развязке, по приказу короля наказугощей восторжествовавшаго негодяя, не остановившаяся въ хищничестве и передъ полнтическимъ доносомъ. показалъ, что только счастливая слу­ чайность, обнаружившая преступлеше, могла разстроить злой умыселъ, тогда какъ множество другихъ деянш того же рода покрываются обшнмъ беззакошемъ. Сила сатиры сощальной, мастер­ ство психолога, создавшаго беземертиый типъ лицемера, проповедь рели­ позной свободы и терпимости, зву­ чавшая въ речахъ лицъ положительныхъ, выразителей авторской морали, и вместе съ темъ раздолье комизма, смеха влекли, поражали и въ то же время глубоко возмущали. Великая пьеса вынесла более пяти летъ всякихъ терзашй. Исполненная сначала, въ виде опыта, лишь въ составе трехъ актовъ, она переходила отъ запреще­ ния, вырваннаго у короля коалицией или „кабалой" клерикаловъ, къ пере­ работке, снявшей монашескШ налетъ съ центральнаго липа, къ новому запрету после перваго спектакля, вторичному пересмотру, цеязурнымъ изъянамъ п окончательной победе (1669 г.), изра­ ненная, но не сдавшая своей сатири­ ческой сущности. Годы, прошедппе въ борьбе и з ъ - з а „Тартюфа", вызвали къ жизни два близюя ему по духу творешя,—„Донъ-Жуана", съ романти­ ческой свободой выполненную обра­ ботку м1ровой легенды, вставленную въ бытовую обстановку, взятую изъ французской общественной среды, рез­ ко бичевавшую и развращенное дво­ рянство и лицемерное благочестие, п „Мизантропа", негоду ющШ выпадъ про­ тивъ всего современная) строя, горячШ н непримиримый протестъ личности выдающейся, благородной, гуманной, нстиннаго глашатая автора, находившей впоследствш глубоки? отзвукъ во мно­ гихъ лнтературахъ. Достигнута въ цикле „Тартюфа" высшаго мастер­ ства и идейной силы комедш, М. испыталъ всю горечь, все етрадашя пи­ сателя независимая. Королевское по­ кровительство было односторонне, не­ догадливо, прихотливо, не следовало за комикомъ въ борьбе съ общественнымъ зломъ, продолжало ценить лишь безподобнаго носителя веселья, предъ-