* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ БИОГРАФИЙ лен в тяжелое положение». Парируя такой довод судей, И. Т. Голяков утверждал, что «положение осужденного без достаточных оснований более тяжело по сравнению с тем «беспокойством», которое переживает суд при новом, более тщательном исследовании дела». Обычно считают, что проблемы эффективности правосудия впервые были поставлены советскими правоведами в 60-х годах прошлого столетия. Однако это мнение неточно, поскольку вопрос об эффективности судебного приговора был поставлен И.Т Голяковым еще в 1940 г. При этом эффективность приговора он понимал как единство трех компонентов: правильности, обоснованности и своевременности исполнения. Он призывал принимать все необходимые меры к своевременному исполнению приговора и находил недопустимой ситуацию, когда суды, вынося суровый приговор, «проявляют недопустимое благодушие и либерализм, оставляя преступника на свободе». Таким образом, И. Т. Голяков был одним из немногих советских правоведов, который в условиях сталинского террора достойно продолжил лучшие традиции прогрессивных деятелей русской юстиции, бережно сохранял и развивал демократические принципы и институты уголовного и уголовно-процессуального права, направленные на защиту и охрану прав граждан от судебного произвола. Благодаря его усилиям на посту председателя Верховного Суда СССР удалось повысить уровень законности в деятельности народных судов, а также качество выносимых им приговоров. Значительной была и роль И. Т. Голякова в пропаганде действующих законов и советских судов, подготовившего и опубликовавшего ряд популярных брошюр и статей. Однако эти работы несли печать своего времени и не могли содержать только объективную информацию о советском законодательстве и правосудии. Как и все подобные издания, они представляли советское правосудие и советское право в «розовом цвете», не затрагивали многих острых вопросов, не содержали критики линии партии и правительства. И. Т. Голяков не смог удержаться от «лакировки» действительности и в научных исследованиях. В частности, он оправдывал Указ от 26 июня 1938 г., установивший уголовную ответственность за прогул без уважительных причин и самовольный уход с предприятия или учреждения. Хотя И. Т. Голяков не мог не видеть, что установление уголовной ответственности за дисциплинарный проступок представляет собой грубейшее нарушение принципа соразмерности наказания тяжести противоправного деяния, тем не менее, он находил Указ необходимым и своевременным, а его базой признавал «учение товарища Сталина о социалистическом государстве, о двух фазах его развития, учение о функциях, присущих государству во второй фазе его развития». Как утверждал И. Т. Голяков, глубокого смысла Указа не поняли многие судьи, и потому он просит ученых-юристов показать опасность такого уголовного преступления, как прогул или самовольный уход с работы. Все же можно предположить, что И. Т. Голяков не испытывал большого удовольствия от того, что его «научная лира» «звук неверный исторгает». Как только он был перемещен со своего высокого поста на должность директора исследовательского института, он взял такую тему своих исследований, которая в «лакировке» действительности не нуждалась и от конъюнктурных веяний не зависела. Он стал исследовать проблемы отражения правосудия в художественной литературе и добился в этом направлении заметных результатов, опубликовав две монографии. Как отмечал сам автор, цель его исследований суда и законности в художественной литературе состоит в разоблачении мифа буржуазной правовой науки о наличии справедливых законов и правосудия в обществе, основанном на частной собственности на орудия и средства производства, на социальном неравенстве и эксплуатации человека человеком. Этот миф давно развеян марксистско-ленинской теорией государства и права, а весомые дополнительные аргументы, подтверждающие справедливость выводов этой теории, можно найти предостаточно в произведениях многих прогрессивных писателей-реалистов ХVIII–ХIХ вв. «Не являясь специалистом в области правоведения, тем не менее писатель, одаренный способностью художественного воспроизведения, часто правдиво отображает такие явления общественной жизни, события, закономерности, которые характеризуют не только весь общественный строй, но и его отдельные правовые институты: управление, законность, суд». Между тем этому аспекту художественной литературы советские правоведы не уделяют должного внимания. Восполняя пробелы правовой науки, И. Т. Голяков анализирует литературные произведения зарубежных авторов (Стендаля, О. де Бальзака, В. Гюго, Г. Фильдинга, Т. Смоллета, Ч. Диккенса и др.) и отечественных писателей, в том числе и дореволюционных авторов народов СССР, Г 211