* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

654 ЛОПУХИНЪ. Es ангельской. «Члены общества—говорить онъ—упражнялись въ позпанш самого сеон, творешя il Творца по аравиламъ науки, открывающей начала всЬхъ вещей, безъ познан!я коохъ никогда натура вещей истинно известна быть не можетъ... Мы учились. Многинъ это казалось и покажется смешно; но просто.подине кая пословица: «б4къ живи, в1зкъ учись, гораздо умн^е такого cirtxa». Мартинисты занимались rWb. «что необходимо нужно для вечнаго б1агопозуч1я и для истиннаго блага въ самой здешней жизни, которое состоитъ въ тоыъ едпномъ, чего никто и ничто лишить человека, не можетъ; единое же заключается въ духе ХрЕстово.чъ„ долженствующем^ быть истинною лш;жыо человека, въ духе чистой любви къ Богу и ближнему». «Въ шкшахъ и на каое-драхъ твердятъ; люби Бога, люби бдиж-няго, но не воспптшаштъ той натуры, коей любовь ein свойственна; надобйо человеку, такъ сказать, морально переродиться; тогда Евангельская нравственность будетъ ему ирородна. Помощь ближнему восплтываетъ духъ чистой любвп1 которая есть магнитъ, привлекающей вевдйоущогч) Духа Бож1ягт готоваго всегда соедавиться съ духомъ человечеекииъ; а въ семъ со1 единеши состонтъ все истинное просвещение и блаженство». Такъ пясалъ Л, на склоне дней; «чтущимъ и любящимъ Бога и любящимъ добродетель» посвятиль онъ и свою первую брошюру. «Создатель Природы все устрошгъ къ совершенному для людей благу и еотворилъ ихъ удобкшш пользоваться онымъ; къ селу потребно токмо, чтобъ они благоразумно собой управляли ? чтсбъ все свои д&яшя утверждали на добродетели,—говорить Л. въ «Разсуждети», — а безбожные мудрецы огвергаюгъ благость Творца и разрушаюсь людское благополучнее. «Въ какое несчастЁе — воскдццаетъ онъ. обращаясь къ автору «Системы Натуры» и «подобным» ему писателями»,--извергся бы чело-веческШ родъ, еслпбъ удовлетворилось ваше пагубное яселаше и еслвбъ могли подействовать змевнымъ жаломъ начертанный книги ваши!» Л. предлагаешь представить себе страну, которую заблуждете принесло бы въ жертву этимъ писателями.. Въ ней водворилось бы уяынш, ослабли бы со-прягакпщя людей узы, поколебались бы весы правосудия. Не видя конца своимъ страдан!ямъ въ здешней жезнд, утративъ ; веру въ Бога и въ безсмерт!е, люди не могли бы совладать со своими страстями. : ? Сколь утешительно воображать,—пишетъ : онъ,—что по окончанш добродетелыаго ! жит1я устремишься въ лоно Творца своего. ! II сея последняя надежды желаздтъ насъ I л л шить безбожные мудрецы, стремясь i употреблять все способы ядовитаго разумя ! своего на доказательства, что при окон-j чаши жизни вресЬадтся бьте души, j того сущвства, которое составляетъ все j величество человека». Сопоставляя си-! стену фнлософовъ. проповедь которыхъ ? вызвала «заговоръ буйства, побуждаемая ! глупымъ стремлетемъ къ необузданности j п неестественному равенству», оъ флло-! ссфей маргишштовъ, Л. говорить (въ ! старости): «Нашего общества предмехъ ' бшъ—добродетель и старание, исправляя ; себя, достигать ея совершенства, при сер-! дечноиъ убеждеши о совершенномъ ея въ цасъ недостатке; а система наша,— [??? Христосъ начало к консцъ всякаго блаженства и добра въ здешней жизни и будущей». Масонство для Л., какъ и для многцхъ его современннковъ, было въ .значительной степени «модой». Если онъ творилъ много добра а горячо защищалъ справедливость, то не въ силу масонской доктрины, а подъ вл^яшемъ своей, какъ онъ выражался, tприродной склонности»; можно сказать съ уверенностью, что и безъ участ въ ордене онъ заслужить бы имя: «благодетеля», какое давали ему jKyKOBCEiii, ЛубяЕОБСкш, Невзоровъ и т. др., свято чтивинс его память. Известно, что для многихъ масонство, особенно въ форме розенкрейцерства, было не «модой», а «маской», очень удобной для прикрытия самый» темны хъ д/Ьгь— грлзнаго разврата, нежасытнаго корыстолюбия и же-стокаго крепостничества; Л не воеилъ этой лаекп: обвиненia въ ханжестве или дву-дичш, предъявляемая къ нему врагами мартиянстовъ, должны быть pIllIUTUJIbHl отвергнуты, какъ низкая и злостная клевета. Любопытно, что н въ «Загшскахъ» Л. масонство стоитъ ??, тени; на первый ялае'ь онъ выдвигаеп, свои «природный» склонности, судебную деятельность, заслуги передъ монархомъ и родиной. Не высоко онъ ставилъ и свою литературную деятельность. «Авторство—говорить онъ— не кое ремесло, хотя и не мало разнаго написать на роду своемъ мне случилось. Но я писалъ всегда или по нужде, или