* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ДОСТОЕВСКШ. 665 дей!» Когда утромъ заЪхалъ секупдантъ,Зосима былъ уже другой человекъ. Прежде всего онъ попросилъ прощенёя у Аеана-С1я, а на дуэли выдержалъ выстрЁлъ противника, а затемъ швырнулъ пистолетъ въ л?съ; противника ? секунданты требовали, чтобы Зосима стрелялъ, такъ какъ его поступокъ былъ песогласенъ съ правилами условной чести. Но Зосима, б ut сто того, извинился за свое оскорблеше предъ пом'Ьщикомъ, но стрелять все же не сталъ. Его действёя возмутили его товарищей, какъ мараюиця честь полка. «Господа,— воскликнуть я вдругъ отъ всего сердца, — посмотрите кругомъ на дары Божш: небо ясное, воздухъ чистый, травка нужная, птички, природа прекрасная и безгрешная,—а мы, только мы одни, безбожные и глупые, и не понимавыъ, что жизнь есть рай, ибо сгоитъ только намъ захотеть понять, и тотчасъ-же онъ насталетъ во всей красоте своей, обнимемся мы ? заплачемъ»... Само собою разумеется, что после этого поедипка Зосама подалъ въ отставку и сталъ готовиться къ иночеству. Его поступокъ удивилъ всехъ, и все прониклись къ нему невольнымъ уважешемъ, даже полюбили его. Во время своего иночества Зосима практически о существ ля-етъ эти два положешя, впервые услышан-ныя имъ отъ брата Маркела. Для насъ мистическая теорёя старца любопытна потому, что она отразилась на м1ровоззрети Алешн, находившаяся подъ сшяьнымъ воз-действ!емъ Зосимы, и выражаетъ воззрения самого автора—то, во что веровалъ Достоевсшй въ последнее годы своей жизни. Въ этой теория писатель виделъ начала, призшряющёя самыя резшя противоречия мучающпхъ и терзающихъ coMirb-HIE, пред став ленпыхъ въ лице Ивана Карамазова. Анализируя воззрения Зосимы на современное и будущее состояше общества, мы знакомимся съ личными взглядами автора по этому вопросу. Зоснма характеризуем современное состояше общества, какъ «перюдъ Bcesiipnaro отъединенёя» или «уединешя», т. е. такого состояшя, когда каждый действуетъ въ евоихъ только интересахъ. Зосима видитъ въ этомъ необходимую, переходную ступень ко всеобщей целостности, ко всеобщему едине-нт, въ чемъ одномъ и заключается залога всеобщаго благополучен. «Повсеместно ныне умъ человеческёи начинаетъ на- смешливо не понимать, что истинное обез-иечеше лица состоитъ не въ личномъ уединениомъ его усилит, а въ людской общей целостности. Но непременно будетъ такъ, что придетъ срокъ и сему страшному уединенно, и иоймутъ все разомъ, какъ неестественно отделились одинъ отъ другого... Но до техъ поръ надо все-таки знамя беречь, и детъ-нетъ, а хоть единично долженъ человекъ вдругъ приыбръ показать и вывести душу изъ уедияенш па подвига братолюбиваго общения, хотя бьг даже и въ чине юродиваго. Это—чтобы не умирала великая мысль» (ibiel, 351). Въ этпхъ словахъ Достоевскш прпмиря-етъ два нанравлетя въ вопрос ахъ общественная совершенствовашя. Одни думали, что общее благополучёе наступить при общественномъ совершенстве, друпе —при совершенстве отдельныхъ личностей. По мнешю Достоевскаго, для обща-го благополучия нужно общее совершенство, но оно сразу настать пе можетъ, а обществу должно пережить некоторые переходные фазисы въ своемъ развитш,—по, чтобы идея совершенства не умерла, ее должны практически осуществлять отдельные члены общества въ своей жизни. Такннъ образомъ, авторъ словами Зосимы возстаетъ противъ личнаго совершенства, —проноведуемаго некоторыми, — носив-шаго вполне самостоятельный характеръ и имевшаго своимъ неоременвымъ след-ствёемъ «уединеше»· н «отъединеше», а не общественное благо пол учее. Эти мысли особенно часто и настойчиво проводятся Достоевскпмъ въ его последнихъ произвел енёяхъ. Остается сказать еще несколько словъ о братьяхъ Карамазовых^ въ лице которыхъ Достоевскш характер из уетъ современное общество; надо заметить, внро-чемъ, что эти типы имеютъ не только временное, историческое значеше,- нетъ, съ ними можно встретиться въ любую эпоху. Мы еще ничего дочти не сказалн о стар-шемъ сыне Оедора Павловича—о Дмитрш. Натура этого Карамазова не знаетъ никакого удержа,—эта черта чисто-семенная, но только въ Дмитрш она изображена более ярко и выпукло, чемъ въ другихъ Карамазовыхъ. Какъ и отецъ, Дмшгрёй отличается сладостраст!емъ,— но рядомъ съ этой отрицательной чертою, въ душе его можно подметить истинное благород-