* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ОГНЕВ [233—234] ОГНЕВ Запнски-днеипик 1872—1873 г г . , с послеел. С. Переселеыкоиа, «Литературная мысль». Л . , 1923, I; Запис­ ки русского помещика, ^Былое*. кн. X X V I I — X X V I I I ( Л . 1925); П е р е с е л е н к о в С. А . , «С утра д о но¬ чи». Стать я-дневник Огарева; со". «Архив И, А. и Н- П. Огаревых!-. СоОр. М. Гершензон, иод ред, и с предисл. Б . П , Полонского, Г и з , М . — Л . , 1930; Г у р ш т е й н А., Забытые страницы Огарева, «Литература и марксизма, 1930, II; П е р е с е л е п к о в С. А . , Ив литературного наследия Н . П. Огарева, «Литератур а о, I, иод р е д . А. В . Луначарского, Ленинград, 1931 (Труды Инсти­ тута новой русской литературы Академии наук СССР); М е н д е л ь с о п Н . , Письма П . П. Огарева, «Новый мир", 1931, V; 1 г о '-к o Письма Н . П . Огарева, с б . 3 «Звенья», М . — Л . , 1932; Е г о да с, Забытые статьи Н. П. Огарева, там ж е , М.—01,, 1933, II. И . Ч е р н ы ш е в с к и й Н . Г , , Эстетика и поэзия, СПБ, 1893, и в «Полной СоОр. сочин.», т, II, С П Б , 1905; ' Г у ч к о в а - О г а р е в а Н . , Воспоминании, Москва* 1903; П а с с е к Т . , И з дальних лит, изд. 2-е, СПБ, 1905—1906; А н н е н к о в П . , Литературные воспоминании, С П Б , 1909; Г е р ш е н з о н М. О., История молодой России, М., 1923 (ст. «Лирика Ога­ рева»); М е н д е л ь с о н Н . М., Н . П . Oraptu, «Исто­ рия русской литературы X I X в.», т. II, М., 1911; Н е п е д о м с к и а М., Н 100-летней годовщине Н, Огарева, «Наша заря», Ш Э , X — X I ; Л и а р о и о в И Н. П. Огарев, Очерк ж и з н и и творчества, с предисл. Н. Котллр*:некого, П . , 1922; Г е р ц е н А, И , Былое и думы, иэд. «Academla», М . — Л . 1032 (см. п о указа­ телю); Ч е р н я к Я . 3., Огарев, Некрасов, Герцен, Чернышевский в споре об огаревеном наследстве (Дело Огарева—Панаевой), П о архивным материалам, [Пре­ дисл. Л . Б , Каменева}, и з д . "Academia*, М-—Л,, 1933. Р h г | г ( старых героических времен в противовес «се­ рым будням» дают себя знать и в «Дневнике Кости Рябцева», и в «Трех измерениях», и особенно в «Исходе Никпетожа». В образе К . Рябцева О. рисует «историю молодого человека» поколения Октября. «Ис­ тория» не закончена, т. к. приключения Ряб­ цева оканчиваются 1926 годом. О. не показал Рябцева н его сверстников на социалистиче­ ской стройкеВ отличие от других авторов подобных «трилогий» ( Л . Н. Толстого, Гарина-МихаЙ¬ ловского) О. изображает Рябцева не в семей­ ной обстановке, а в школе, не касаясь про­ тиворечий, существующих между семьей в школой. В свою очередь связи школы с ши­ роким миром социалистической практики не­ достаточно показаны Огневым. . III. Т и х о м и р о в Д , П . , Материалы для биб­ лиографического указатели произведений Н , П . Ога­ рева и литературы о нем, «Известия Отделения русского яаына и словесности Академии наук», том XII (1907, кн. IV), В л а д и с л а в л е н И . В . , Русские писатели, над. 4-е, М . — Л , , 1924; Е г о ж е , Литература великого десятилетия, т. 1, М . — Л . , 1928. Я , Черняк (псевдоним М и х а и л а Г р и г о р ь е в и ч а Р о з а н о в а ) [1888—]— современный советский писатель. Р . в семье присяжного поверенного. Участвовал в ре­ волюционном движении, подвергался арестам, но к определенной политической партии не принадлежал. Втворчестве Огнева четко обозначаются две струи, раз делающиеся хронологически; роман­ тическая струя, захватывающая почти все дореволюционное творчество, но сказываю­ щаяся и в отдельных пореволюционных про­ изведениях, и реалистическая струя, ярче всего выраженная в «Дневнике Кости Ряб­ цева». В ряде дореволюционных рассказов, как напр, в «Двенадцатом часе*, О. находит­ ся под некоторым влиянием Л . Андреева и Ф, Сологуба. В них—апологетика смерти, умной силы, в то время как жизнь признается силой глупой. Самодержавный режим тол­ кает героев О. искать жизненную правду вдали от «городских кротов», среди «лесных братьев», хотя автор сознает всю обречен­ ность и тщетность подобного протеста против капиталистической цивилизации. В отличие от рыцарей «литературного распада» О. не занимается простым созерцанием наступив­ шей реакции, а болеет за мир, з а бессмыслен­ ное страдание людей, хотя это иепримирение с действительностью у Огнева не доходило до революционно-пролетарского обобщения, а вызывало гуманистические жалостливые на­ строения. В пореволюционных рассказах О. показы­ вает себя писателем, агитирующим з а жизнь и борьбу. Однако преодолеть дореволюцион­ ные настроения и мысли Огневу удается но сразу. Нотки старого, некоторое пристрастие прошлому, к старине, а также восхваление г ОГНЕВ Николай Рябцев—советский человек. Цель своей жиз­ ни он видит в том, чтобы «прожить с поль­ зой для себя и для других и притом бороть­ ся з а всеобщий коммунизм». Костя прямоли­ неен, не терпит неискренности и в особенно­ сти двурушничества, несколько нигилистичес­ ки относится к культурным ценностям старого мира. Костя—утилитарист, хотя а не узко­ лобый деляга. Его интересует «все, вся жизнь». О. подчеркивает нелюбовь Рябцева к сентиментам, хотя вместе с тем он хороший т о ­ варищ, коллективист, способный на жертвы и геройство. С тонким юмором рисует О. школь­ ную действительность, в обстановке которой формируется Костя. Если школа для Рябцева «все равно, что дом, и даже интереснее^, то в у з встречает его неприветливо. Материально-бытовые не­ взгоды, половые вопросы, гримасы нэпа— все это волнует Костю. Последняя запись в дневнике Рябцева—бодрая и оптимистическая запись не Коетн, а самого О., который добро­ душно иронизирует над растерянностью сво­ его героя, будучи уверен в переходном харак­ тере беспокоящих Костю обстоятельств. В отличие от прямолинейного Рябцева дру­ гой герой дневника Кости—учитель Никпетож (Николай Петрович Ожогов), полно и с любовью обрисованный О,,—раздвоенный интеллигент. Главная проблема, к-рой «уши­ блен» Нпкпетож,—это судьба русской интел-