* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
911 ПУБЛИЧНЫЙ К Р Е Д И Т 912 Понятие «доверия» не есть, однако, устой чивая величина: меньшее доверие, в концо концов, покупается ценой более т я ж к и х условий при заключении займа. Одни ищут «прочности», другие стремятся к «доходно сти». Элемент «азарта», «риска» не может быть устранен из области кредитных опера ций, и если советы держателей ценных бумаг с прискорбием публикуют списки неплатель щиков по займам (так, англичане владеют долговыми обязательствами, частью без надежными, частью неоплачиваемыми н а общую сумму с °/о%: 2.433.259.989 фунт, ст.!), то среди ценностей, не оправдавших «доверия», можно найти большое количество бумаг, с самого начала сомнительных, рас считанных на привлекательность условий, бумаг «спекулятивных», а не «прочных». Разумеется, меняющиеся внешние условия из бумаги «прочной» могут сделать бумагу «спекулятивную»: «экзотические» займы, не которые и з которых котируются 50 за 100, привлекают внимание тех, кто хочет риск нуть и купить дешево ценность, з а которую при погашении номинал будет б. м. опла чен полностью. В целом, О бумаге облигационного, заем ного характера нужно говорить как о бу маге «прочного помещения», и в этом смысле она обычно противополагается акции, бу маге «спекулятивного», гадательного по существу экономического веса. Француз ская терминология хорошо выражает это различие, когда облигацию называет «ип litre de placements, акцию же — «un litre de speculations. Разный психологический уклон держателя — в одну или другую стороны — приводит к тому, что оба основ ных типа ценностей находят себе более или менее уравновешешіый рыночный спрос. Колебания, и весьма значительные, здесь возможны, но они происходят от специаль ных причин, не длительного, а исключи тельного характера. Вот, например, ста тистика французских эмиссий: (франки) облигации акции 5.192.247.000 1.378.014.000 4.495.342.000 2.276.658.000 1.889.180.000 3.730.319.000 1922 1923 . . . . . 1924 Рост выпуска акций и резкое падение ро ста облигаций бросаются в глаза. Казалось бы, что это явление можно целиком объ яснить подъемом французской послевоенной промышленности. Но на деде оказывается, что даже крупным компаниям не удавалось, согласно их желанию, выпускать облига ционные займы ввиду неустойчивости фран цузской валюты и им приходилось итти на увеличение акционерного капитала, доход ность которого определяется реальным доходом промышлеіпГОСТИIX. К р а т к о с р о ч н ы е и д о л г о с р о ч н ы е з а й м ы . Ж е з дает следую щую классификацию займов в смысле их длительности: 1) заем, погашаемый по предъявлению (a vue; on sight); 2) заем с весьма кратким сроком погашения — до 1 года, 3) заем краткосрочный, в 2—3 года, 4) заем с средней продолжительностью в 5—20 лет, 5) заем долгосрочный: 20—50 .лет, 6) заем весьма долгосрочный: 50—100 лет. Выставленная в такой, оторванной от реальности, форме эта классификация не может претендовать на большое значение. Помимо времени «математического», есть время «конкретное», измеряемое напряжен ностью, активностью жизненного, в том числе и экой омического, процесса. Можно утверждать, что чем дальше развивается история, тем меньше нужно лет, чтобы сде лать заем «долгосрочным». Т а к , в американ ских банковских кругах можно наталки ваться на иредостерея;ения против вкла дывания средств в очень долгосрочные про мышленные облигации: новое изобретение— и целая отрасль индустрии оказывается выброшенной з а борт, прочные предприятия оказываются поколебленными, а то и совсем разоренными. Научно нельзя сказать: «вот эта цифра лет составляет срок займа действительно долгосрочного, а эта — не составляет». Н а практике можно сказать, что каждый заем «достаточно долгосрочен», если он своим течением охватывает т у экономическую задачу, ради которой он выпускается. Правда, при выпуске займов далеко не всегда об этом обстоятельстве думают, выпускают зачастую займы более продолжительные, нежели это подсказы вается их назначением: любопытно наблю дать, к а к , напр., довоенное московское городское управление постепенно стало осознавать, что срок займа до.лжен быть связан с экономическим начинанием, на финансирование которого он предназна чался; ведь получалось порою, что займы еще не успевали погаеиться, а самое пред приятие, ради которого они были вылущены, уже не существовало или не приносило бо.лее дохода. Разность в характере эконо мической цели, ради которой заем выпу скается, создает их разно срочность, коле бания в их продолжительности, а следова тельно, и раэноообразие выбора с точки зрения подписчика па заем, держателя. Но какой же заем, именно с последней точки зрения, является долгосрочным, воз можно ли и здесь найти какой-либо цифро вой масштаб? Разумеется, нет. Однако как в отношении должника, так и в отношении кредитора можно установить критерий, достаточно объективный. Если в первом случае мы отвечаем: «длительность займа достаточно долгосрочна, если она соответ ствует его экономическому назначению», то во втором случае ответ таков: «заем имеет характер долгосрочности, если капитал идущий н а его покупку, не составляет орга нической части рабочего капитала». Иными словами, лицо А, имеющее средства, не мо гущие быть использованными д л я своего «дела», помещает их временно в заемные обязательства, с тем чтобы в нужный момент снова их пустить в ход в своей хозяйствен ной единице (торговом, промышленном предприятии). Это не есть вливание В на родно-хозяйственный организм накоплен ных, свободных излишков: это — средства не свободные; они лишь временно отры ваются от своей хозяйственной связи, чтобы снова вернуться к прежнему назнаг