* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
Т Ы С Я Ч А И ОДНА Н О Ч Ь * [455—456] «ТЫСЯЧА И ОДНА НОЧЬ» истории «1001 ночи» по крайней мере пять различных редакций (изводов) сборника сказон под таким названием. Один из этих изво дов пользовался большим распространением в X I I — X I I I вв. s Египте, где в X I V — X V I вв. «1001 ночь» и приняла тот вид, в к-ром она дошла до нас. Отдельные сказки сборника, до включения их в писанный текст, существовали часто самостоятельно, иногда в более распро страненной форме. Можно с большим основа нием предполагать, что первыми редакторами текста сказок были профессиональные рас сказчики, заимствовавшие свой материал ТЫСЯЧА Н СКАЗКИ А РА Б С К 1Я, переведены ОДНА НОЧЬ. СЪ ФРАНЦУССКАГО ТОМЪ ЯЗЫКА ПЕРВОЙ. > Печатаны прд HtfiiepimopcKowb МоСКОЕСИОМЬ Университет Л , Т7&3- гада. прямо из устных источников; под диктовку рассказчиков Сказки записывались книго продавцами, стремившимися удовлетворить спрос на рукописи «1001 ночи». Подбирая для записи сказочный материал, профессионалы-рассказчики всегда имели в ви ду определенную аудиторию—об этом прямо свидетельствует надпись на одной из сохра нившихся рукописей «Ночей*. Не всегда рас полагая материалом д л я полного количества ночей, переписчики прибегали к повторению сказок, почти одинаковых по сюжету, или заполняли пробел анекдотами, заимствован ными из многочисленных в арабской лит-ре прозаических антологий. Сказки Шахразады могут быть разбиты на три основные группы, которые условно можно назвать сказками героическими, аван тюрными и плутовскими. К группе героиче ских сказок относятся фантастические пове сти, вероятно составляющие древнейшее ядро 41001 ночи» и восходящие некоторьгми своими чертами к ее персидскому прототипу <ХезарЭфсане», а также длинные рыцарские романы эпического характера. Стиль этих повестей— торжественный и несколько мрачный; глав ными действующими лицами в них обычно являются цари и их вельможи. В некоторых сказках этой группы, к а к напр. в повести о мудрой деве Такаддул, отчетливо видна дидактическая тенденция. В лит-ом отноше нии героические повести обработаны более тщательно, чем другие; обороты народной речи из них изгнаны, стихотворные вставки— по большей части цитаты из классических арабских поэтов — наоборот, обильны. К «придворным» сказкам относятся напр,: <сКамар-аз-Заман и Будур», «Ведр-Басим и Джанхар», «Повесть о царе Омаре ибн-ан-Нумане», йАджиб и Тариб» н некоторые другие. Иные настроения находим мы в «авантюрных* новеллах, возникших, вероятно, в торго вой и ремесленной среде. Цари и султаны выступают в них не к а к существа высшего порядка, а к а к самые обыкновенные люди; излюбленным типом правителя является зна менитый Харун-ар-Рашид, правивший с 786 по 809, т . е. значительно раньше, чем приняли свою окончательную форму сказки Шахра зады. Упоминания о халифе Харуне и его столице Багдаде не могут поэтому служить основой д л я датировки «Ночей». Подлинный Харун-ар-Рашид был очень мало похож на доброго, великодушного государя из «1001 ночи», а сказки, в к-рых он участвует, суди по их языку, стилю и встречающимся в них бытовым подробностям, могли сложиться только в Египте. По содержанию большинство «авантюрных» сказок—типичные городские фабльо. Это чаще всего любовные истории, героями к-рых являются богатые купцы, почти всегда обреченные быть пассивными выполнителями хитроумных планов своих возлюблен ных. Последним в сказках этого типа обычно принадлежит первенствующая роль—черта, резко отличающая «авантюрные* повести от «героических*. Типичными для этой группы сказок являются: «Повесть об Абу-ль-Хасане из Омана», «Абу-ль-Хасан Хор асане п», *Ннма и Нуби*, «Любящий и любимый», «Аладдин и волшебная лампа». «Плутовские» сказки натуралистически ри суют жизнь городской бедноты и деклассиро ванных элементов. Героями их обычно явля ются ловкие мошенники и плуты—как мулсчиньг, т а к и женщины, напр. бессмертный в арабской сказочной лит-ре Али-Зейбак и Далила-Хитрица. В этих сказках нет и сле да почтения к высшим сословиям; наоборот, «плутовские» сказки полны насмешливых выпадов против представителей власти и ду ховных лиц,—недаром христианские священ ники и седобородые муллы до наших дней весьма неодобрительно смотрят на всякого, кто держит в руках томик «1001 ночи». Язык «плутовских» повестей близок к разговор ному; стихотворных отрывков, малопонят ных неискушенным в лит-ре читателям, Й них почти нет. Герои плутовских сказок отли чаются мужеством и предприимчивостью и представляют разительный контраст с изне женными гаремной жизнью и бездельем героя ми «авантюрных* сказок. Кроме рассказов об Ади-Зейбаке и Далиле, к плутовским сказ кам относятся великолепная повесть о Мату-