* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
ТРАГЕДИЯ [366 366] ТРАГЕДИЯ ническим «высоким» жанром придворного театра, утрачивает свое передовое обще ственное значение, переходит в творчестве Расина [1639—1G99] к личным проблемам любви и страсти и, сжимая свои рамки, изощряя формальную сторону, деградирует Есак жанр, В X V I I T в. передовая роль переходит к иным драматическим жанрам. В эпоху пер вой французской революции классическая Т. еще раз оживает, наполняясь новым, рево люционным содержанием, у М.-Ж, Шенье [1764—181]] (знаменитая Т. «Карл I X или Варфоломеевская ночь»), Сорена, Лагарпа и дрн Но «едва новая общественная форма ция успела сложиться, как исчезли допо топные гиганты и все римское, воскресшее из мертвых,—Брут, Гракхи, трибуны, сека торы и сам Цезарь» (Маркс, «18 брюмера Луи Бонапарта», Собр. соч., т. V I I I , стр. 424), исчезла во Франции и Т, Б период Sturm una Drang&a—этого эсте тического и морального бунта против гне та феодализма—в Германии возникает тра гедия Шиллера [1759—1805] и Гете [1749— 1832]. Мятежные трагедии Шиллера («Ковар ство и любовь», «Заговор Фиескоз, «Разбоипики») ставят проблемы бу ржу аз но-демокра тической революции, переустройства общест ва, рисуют героические образы борцов за сво боду. Подобно социально заостренным Т. раннего Гете («Гец фон Берлихингеи»), изо бражая всемирно-исторический конфликт ухо дящего феодализма с нарождающейся эрой бюргерства, отражают бурную эпоху своего возникновения не только пафосом содержа ния, но и художественной формой, разру шающей каноны классицизма. Когда же эстетический бунт против дей ствительности сменяется в творчестве Гете и Шиллера примирением с действительно стью,—трагедия Гете становится чисто эсте тической формой, застывшим слепком клас сических античных образцов, воплощающим чуждые Т., к а к ж а н р у , идеи отречения, при мирения («Ифигения»); Шиллер обращается к т. наз. «трагедии рока*. В первые десятилетия X I X в. мучительное желание разбитых и уходящих классовых групп задержать наступление капитализма, болезненное сознание невозможности проти востоять ему, порождая глубокий идеологи ческий кризис, выливаются в фетишизацию неумолимой закономерности общественного процесса, эстетически воплощающуюся в форме Т. рока, к-рые занимают видное место в творчестве Шиллера («Мессинская невеста» &Мария Стюарте), Клейста («Пентезилея»), 3. Вернера, Грнльпарцсра, Уланда и др. В Т. рока судьбы героев решены с самого начала; человек изъят из окружающей среды и противостоит бессмысленной судьбе; в отвлеченной вттеобществеппон сфере слепс действуют необъяснимые силы, «судьба иг рает в жмурки с человеком» (Геббел*). Если для древнего грека идея судьбы была формой познания мира, если за ней скрывалось при знание закономерной обусловленности всех поступков личности, связь между случайным и необходимым,— в новой атрагедии рока» раскрывается понимание мира к а к бессмыс лицы; идея судьбы есть форма ухода от по знания мира; действительность есть царстве бессвязной случайности. «Трагедия рока», лишенная идеи объективной закономерности, являет признаки распада я^анра. В творчестве французских романтиков ( В . Гюго) Т. к а к жанр переживает дальнейшее разложение. Культивируя драму, подобно Дилиьруа, Иллюстрация л трагедии Гете чГец фон Бг-рлихинвинъ, 1845 Т. разрешающую драматический конфликт гибелью героя («Эрнани», «Марион Делорм» и др ), романтики, в согласии со своей худо жественной концепцией, выдвигают случайнос в ущерб необходимому* частное в ущерб общему, разрывают связь личности со сре дой, ищут единичного, неповторимого, гро тескного. Гиоелъ героя романтической дра мы не утверждает торжества закономерной необходимости, нравственного закона над ограниченно!! человеческой личностью, но ггмеет частный, индивидуалистический харак тер. К Середине X I X в. в сложившейся буржу азной лит-ре Т. как жанр исчезает, вытес11 яется бытовой натура тпетической драмой. Лишь к концу века у Ибсена и символис тов (Метсрчпнк, Л , Антреев) появляется тяга к созданию Т. Но тот род драмы, ко торый возникает в результате этой тяги,— драма, проникающая в чисто психологиче ские глубины, «все больше уходящая в глу бину души, в тишину и внешнюю непод вижность интеллектуальных переживаний* (Л. Андреев). Т а к а я драма свидетельствует