* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
Кашеварова-Руднев» —знаменитая pocciflHKa, которая нивакъ не можетъ пожаловаться на невнимательность къ ней современниковъ, какъ не можетъ жаловаться и на то, чтобы ей отка зали въ полномъ равноправш съ представителями господствующего по ла. Увенчанная за свои ученый за слуги титул о мъ «доктора медицины», воспетая и превознесенная сторонни ками женской эманципацш, г-жа Кашеварова равнымъ образомъ познала на опыте колючесть шиповъ мужской известности и неудобство для дамы мужского амплуа. — А! вы — самостоятельная жевщина, вы— «докторь» и желаете со стоять на мужчинскомъ положенш... Прекрасно! Въ такомъ случае, пожа луйте, сударыни, на публичное позо рище безъ всякихъ висейныхъ вуа лей!—сказали ей кое-каше галантные рыцари, блюстители «женственности», и, действительно, довели непринуж денность обращешн съ репутащей и частной жизнью г-жи Кашеваровой до полнаго забвешя въ ея лице женщи ны, до совершеннаго изъят in изъ ея гардероба виноградныхъ листиковъ. Намекаеиъ на хорошо памятный пасквиль и на воспоследовавшей изъза него скандалезный процессъ о «ла комой вдове», доставивппе г-же Ка шеваровой громкую всероссийскую из вестность—быть можетъ, более гром кую, чемъ-бы она того желала для славы своего имени, какъ первой, по времени, русской женщины-доктора КштриНЪ -с- молодой актеръ алексан дрийской труппы и очень высокгй ак теръ... Вершковъ тринадцати, пожа луй, будетъ. Ростъ высошй, голосъ звошпй, волосъ тонкий, адаровавьице и того тоньше, такъ что безъ увеличительнаго стекла и заметить тру дно. 101 Келлеръ. проФессоръ академш худо жествъ,— портретистъ, некогда доволь но известный, но ныне вышедппй изъ моды. Общая участь куаФеровъ, модистокъ и портретистовъ, которые, такъ или иначе, вынуждены подчи няться ирихотямъ минуты и уметь писать портреты светсвихъ людей «по моде», какъ модистка должна уметь одевать ихъ. а куаФеръ—причесывать. Немножко поотсталъ отъ моды и—конецъ успеха! Ценители, впрочемъ, всегда помянуть г. Келлера добрымъ словомъ за его етропй и правильный рисунокъ, свежесть красокъ и вер ность портрета съ оригиналомъ. Кенигъ —сахарозаводчикъ, пользую щейся въ Петербурге очень сладкой репутащей; но, точно-ли, г. Кенигъ лично такъ-же. сладокъ, какъ его сахаръ—неизвестно и скорее поддежитъ сомнешю, суди по его деятельному участлю въ последней сахарной спекулящи, отравившей горечью существоваше многимъ экономнымъ росЫянамъ. Подъ Фирмой Кенига суще ствуетъ въ столице огромный, едвали не первый въ Россш, по размеру производства, рафинадный заводъ и каждая петербургская хозяйка, спра шивая въ лавкахъ сахару, непремен но скажетъ: «Пожалуйста, дайте кениговскаго!»—такъ онъ, значить, добротенъ и сладокъ. Кившенно —художникъ довольво ри скованной славы. На его беду, въ по следнее время его очень ужь усердно популяризируютъ въ своихъ «изящныхъ издашяхъ гг. Гоппе и Марксъ, которые положительно вступили въ соперничество съ академ1ей художествъ по раздаче деятелямъ русскаго искус ства дипломовъ на великость и зна менитость. По своему вкусу помещая въ своихъ иллюстращяхъ рисунки и снимки съ картинъ «сходныхъ» для