* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

СКУЛЬПТУРА производили эффект концентрированной силы, готовности немедленно перейти в состояние стремительного движения. В эпоху эллинизма развитие скульптуры протекает в направлениях, определившихся уже в IV в. до н. э. Традиция Скопаса продолжена в динамике и пластической насыщенности патетических образов пергамской школы скульптуры, наследие Праксителя получает развитие в рамках александрийской школы скульптуры, тогда как родосская школа скульптуры верна урокам и Лисиппа, и Скопаса, и Пеония (Ника Самофракийская; Париж, Лувр). Вместе с тем для всех указанных школ характерна ярко выраженная натуралистическая тенденция, которая заметно проявляется в портретном (Деметрий из Алопеки) и бытовом жанрах, приводя к дробности и деградации пластической формы. Как реакция на крайности проявления антиклассических тенденций в сер. II в. до н. э. в Греции формируется т. н. неоаттическая школа (см. Неоаттицизм). Однако ее представители, поставившие себе целью возрождение скульптуры эпохи Фидия, остались далеки и от духа, и от пластического строя своих образцов. Начало активного развития греческого рельефа приходится на VI в. до н. э. Его преобладающей формой был тогда плоский рельеф, применявшийся в надгробиях (стелах), вотивных (согласно обету посвященных богу в святилище) плитах и на базах статуй. На узких и высоких стелах той эпохи представлена одинокая и, как правило, стоящая, иногда бегущая, фигура покойного (напр., стела Аристиона, скульптор Аристокл; Афины, Национальный музей), но на рубеже VI–V вв. до н. э. в стелы проникает и элемент жанрового действия (стела Алксенора из Орхомена; Там же). Вотивные плиты шире и включают по несколько фигур, объединенных общим действием. Но особенно заметно сюжетное действие разворачивается в широких рельефах, украшавших базы статуй (напр., рельефы со сценами палестры с Дипилонского некрополя, ок. 500 до н. э.; Там же). Несмотря на прогресс изобразительности (все большая анатомическая корректность в изображении тела, освоение новых, смелых ракурсов), сама изображающая форма в этих рельефах оставалась уплощенной. Беспрецедентный в мировом искусстве переход от плоского рельефа к пластическому осуществился в VI в. до н. э. в области архитектурного декора. Отчасти он был связан с обычаем греков располагать рельефные украшения храмов не внизу (как это делалось, напр., в древней Передней Азии), а наверху, в виде метоп и ленточных фризов, к тому же — под выдающимся вперед карнизом. Приводя к удаленности рельефов от зрителя и к их затемненности, это побуждало усилить зрелищный эффект светотеневой игрой. А поскольку эксплуатация цветовых акцентов раскраски противоречила бы наметившейся тогда тенденции к ослаблению полихромии, мастера добивались нужного эффекта усилением светотеневой игры. Одним из первых (сер. VI в. до н. э.) опытов в области пластического рельефа можно считать метопы храма С в Селинунте, очень интересный и смелый, но не во всем удавшийся эксперимент; так, 617