* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

259 КРЕСТЬЯНЕ 260 которыхъ проводится правило: «хрестпаномъ межъ насъ вольныыъ воля». Указанное общее правило допускало, однако, нъ-которыл исключения. Такъ, московские великие князья обязывали удельных* не принимать черныхъ волостныхъ К. Ограничение это вызывалось- фискальным* интересомъ: черные волостные К. были основными плательщиками го­ сударственныхъ налоговъ. Тотъ лее интересъ побулсдалъ устанавливать ограничение выхода чер­ ныхъ волостныхъ К. и внутри княжеств*. Такъ, во многихъ льготныхъ грамотахъ привилегированнымъ землевладельцам*, какъ духовнымъ, такъ п свет­ ским*, имъ запрещалось принимать на свои земли К. черноволостныхъ и даже дворцовьихъ; въ по­ следнем* случае охранялись интересы князя каисъ частного землевладельца, опасавииагосл лишиться рабочихъ рук*. Taicoe опасение и потребность въ обезпечеши отъ конкуренции съ более льготными арендными условиями свойственны были всемъ частным* землензладельцамъ. К ъ удовлетворешю указанной потребности направлены дошедшие до насъ отъ 1455 —1462 гг. две грамоты московскаго велнкаго князя Тронцисо-Сериевскому монастырю: въ одной! изъ нихъ запрещается выходъ старожильцамъ, во второй—всем* вообще монастырским* К. Эти частныя ограничения и запрещения, наглядно показывающими, исуда клонились интересы фиска и частных* землевладельцевъ, все же были только изъ­ ятиями пзъ общаго правила о иерестьянской воле. Въ виде общаго правила, К. пользовались свобо­ дой перехода, какъ псисоннымъ обычным* пра­ вомъ. Государственная власть признавала это право н, въ общемъ, предоставляла крестьянские во­ просъ его естественному бытовому течению. Вм4ииательство государственной власти наступало срав­ нительно поздно и лишь постольку, поскольку не­ обходимо было сглаживать наиболее острые кон­ фликты мелсду признанным* правом* крестьянскаго перехода и наиболее настоятельными нуждами зем­ левладельцев*. Естественный условий сельскаго хо­ зяйства требовали, чтобы иерестьянешй выходъ при­ урочивался къ известному сроку, определяемому ходомъ сельскохозяйственныхъ работъ; уходъ въ любое время подрывалъ бы самое хозяйство. При выходе возникалъ вопросъ о разечете между К. и землевладельцемъ по целому ряду обяза­ тельств*; требовалось возмолено точное упорядочение этого разечета. Оба эти вопроса регулировались, очевидно, обычаем*, Но обычноправовыя нормы п практика порядных* не создавали для землевладе­ ния хозяйственной устойчивости. Между тем*, зе­ млевладение являлось фондом*, который обеэпечивал* правильное отправлений военной слулсбы. Г о ­ сударственная власть взяла на себя поэтому разpeincnie двухъ наиболее легучих* вопросовъ, свя­ занных* съ крестьянским* выходом*. Псковская Судная Грамота установила один* сроисъ въ году длл крестьянскаго выхода — Филпппово заговенье (14 ноября) — и точно регламентировала процеесъ взыскания землевладельцем* с* К. покруты. Более обстоятельную регламентацию дали московский Су­ дебники 1497 и 1550 гг. Они установили один* срокъ для выхода каисъ частновладельчесиспхъ, таисъ и черноволостныхъ К.,—знаменитый Юрьевъ день («за неделю до Юрьева дня осеннего и неделя после Юрьева дня осеннего»). Затемъ Судебники устано­ вили постоянный размер* платы за пользований дворовымъ строением* («пожилое»), взыскиваемой съ выходящаго ТС. соразмерно числу прожитых* имъ во дворе летъ, и регламентировали другие спорные пункты разечета прп выходе, напр., судьбу засёяннаго уходящим* озимаго хлеба, а также уплату государевых* податей. Существенно важным* по­ воротным* пупистом* въ истории К. явился указъ 24 ноября 1597 г. Указъ этотъ постановляет* всехъ частновладельчесиспхъ К., которые выбежали пзъ вотчин* и поместий в* течение последних* пяти лет* и поселились на земляхъ других* владельцев*, но искам* их* прежних* господ* «сыскнвати на­ крепко всякимн сыски, и по суду H по сыску техъ I беглых* иерестьянъ с* йенами н съ детми и со всеми лсивоты вознтн назад*, где исто жил*». Отно­ сительно тех* К., которые выбел;алн летъ за 6, за 7, за 10 и больше до издания указа, указъ предписывает* «на техъ беглых* крестьян* в* ихъ побеге и на техъ помещнковъ и на вотчинников*, за кем* они выбежав* живут*, суда не давати и назад* ихъ, где исто жил*, не вывозити». Изъ со­ поставления толькс-что приведеннаго указа съ ка­ тегорическим* признашем* свободы крестьянскаго перехода в* Царском* Судебниисе следует* тотъ несомненный выводъ, что мелсду 1550 и 1597 гг. произошла исоренная иТеремена въ юридическом* положеши К.: они лишились воли, землевладельцы получили право водворять пхъ по суду на прежние места поеелешл. Несомненность сде'ланнаго вывода не устраняетъ, однако, недоумения по вопросу о томъ, какъ произошла указанная перемена. Не­ доумение вызывается противоположностью статьи Судебника о «христианском* отказе» и указа 1597 г. о сыске беглых* иерестьянъ: Судебник* стоитъ на точке зрения принцишальнаго признания свободы выхода; указъ посвященъ частному вопросу о сроке сыска беглых* и является, следовательно, возмоиснымъ только при принципиальном* отрицашн сво­ боды выхода. Отмена последней долленабыла пред­ шествовать специальным* постановлениям* указа 1597 г. Такъ какъ свобода выхода была формально признана въ законе, то съ точки эрешл формальноюридической естественно предположить, что и от­ мена ея должна была произойти въ эаисонодательиомъ порядисе. Поэтому, хотя до насъ но дошло никакого указа о крестьянском* выходе за время съ 1550 по 1597 г., темъ не менее следует* предполодсить, что въ течение этого времени былъ издан* указъ, формально отменившие свободу кре­ стьянскаго выхода; только при наличности такого общаго указа могъ оказаться возможным* снециельный указъ 1597 г. Таисъ разеуждали еще старые историки (Татищевъ, Карамзин*), за которыми по­ следовали и позднейшие пэслёдователи (Костома­ ров*, Беллевъ, Чичерин*, Сергеевичъ). По пхъ мнешю, въ царствование Оеодора Ивановича из­ дан* был* уисазъ, формально отменившие статью Судебника о свободе крестьянскаго перехода въ Юрьевъ день. Указъ этотъ относили первоначально исъ 1592 г., затемъ исъ 1584—5 гг. Каисъ ни за­ манчиво подобное объяснение по своей простоте и формальной логичности, оно не можетъ быть при­ нято, таисъ какъ противоречит* фаистам* и не со­ ответствует* ходу исторических* событий. Ни­ какого указа объ отмене Юрьева дня до насъ не дошло: ни въ одномъ подлинном* и вполне досто­ верном* историческом* документе ( в в е д е т е ис* уисазу 1607 г. доверия не заслуживает*) нетъ упо­ минаний о подобномъ указе. Самая мысль о том*, что известное положение, выраженное одналсды в* заисонодательном* аисте, не можетъ быть отмёнено иначе, исаисъ только формальным* заисонодй/гельниымъ актом*, вполне соответствует* правовому строю нашего времени, но но можетъ иметь безусловнаго эначешя для той эпохи, которая не знала формальпыхъ юридических* гарантий и придавала быто­ вым* образованиям* государственной пфактикп не