* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

727 ГЛИНКА 72в строьое п р о и з в е д е т е Г. Проживъ после этого годъ въ Петербурге (до конца мая 1852 г.), Г. снова у*халъ во Франшю, собираясь оттуда въ Испанию, но вернулся въ Парижъ, где оставался до весны 1854 г., водя мало продуктивную жизнь, наполненную, главнымъ образомъ, ч т е т е м ъ («Или'ады», с Одиссеи» и Овнлдя во французскомъ переводе и « Н е и с т о в а я Орлан да» Apiocro), посещешемъ кое-какпхъ част­ ныхъ муэыкальныхъ собран!й и концертовъ, хло­ потами о прислуге и постоянно менявшихся миловидныхъ «нянлхъ» и т. д. Изъ муэыкальныхъ встрёчъ этого времени «Записки» Г. отмечаютъ посещеше его Мейорберомъ, Начало войны 1854 г. заставило Г. покинуть Франщю и вернуться въ Петербурге», где онъ поселился со своей сестрой Л. И. Шестаковой, по настоя шю которой написалъ свои «Записки», явллюшдяся драгоценнымъ 6iorpaфпческнмъ матер1аломъ. Последни'е годы своей жизни Г. почти ничего не писалъ. Попытка при­ литься эа новую оперу «Двумужница» (па сюжетъ драмы князя Шаховского) скоро была оставлена, а возобновившиеся опыты церковной композиции («Екчония» и «Да исправится», 1855 г.) скоро убе­ дили его въ необходимости заняться серьезнымъ иэучешемъ церковныхъ ладовъ. Весною 1856 г. онъ пыехалъ съ этой целью въ Берлинъ къ Дену и ревностпо принялся за работу, прорванную смертью на чужбине 3 (15) феврали 1857 г.—Неудачная личная жизнь и тягостныя общественный условий не благоприятствовали полному и плодотворному р а з в п т ш г е п л Г. Т е м ъ не менее, историческое и художественное значеше творчества Г. является исновнымъ, капитальнымъ для истор1в русской музыки и можешь быть'приравнено лишь к ъ з н а ч о н т Пушкина для нашей литературы. Последний, однако, нм*лъ крупныхъ предшествонниковъ в ъ роде Державина, Карамзина, Батюшкова, Жуковскаго, тогда какъ Г. почти все приходилось создавать сп­ лою своего гешя. Псевдо-ващовальные романсы и оперы нашнхъ конпоянторовъ-дилетантовъ и ремесленниковъ конца X V I I I в. и начала X I X в. (Пашкевича, Бюлана, бомина, бр. Титовыхъ, В е р стовскаго, Кавоса) по примитивности формы и техники п наивности иуэыкальваго содержания ни­ чего не могли дать Г., могучему мастеру музыкаль­ ной характеристики, гениально непринужденному технику, лркому и богатому колористу, поражающему классической простотой и удивительной новизной и свежестью творчества въ одво и то же время. На место условнаго нащональнаго стиля своихъ предшественниковъ, выражавшагося въ полуитальянскомъ-полурусскомъ складе мелодий, поддерживаомой нехнтрымъ сопровождевиемъ и самой элементарной гармонизацией итальлнеко-европейскаго характера, Г. далъ образчики удивительнаго по новизне, ге­ ниальная прозрения въ сокровеннейшую глубь н а ­ роднаго творчества, въ роде хоровъ «Раэливалася» и «Славься» въ «Жизни за Царя», многихъ месть «Руслана», «Камаринской» и т. д. Въ этомъ смысле Г. могъ найти себё учителей и предшественниковъ только въ великихъ европейскихъ композиторахъ— Моцарте, Бетховене, Вебсре, усваивая отъ нихъ не одни технические приемы ИЛИ внешнюю манеру выражения (какъ делалъ Верстовский, подражая В е беру), но самый духъ ихъ творчества, самую суть ихъ с в о б о д н а я г е ш я . В ъ Г., какъ и въ П у ш к и в е , мы находимъ гармоническое слияние нащональ­ наго начала съ общечеловечеекпмъ и европей­ с к и м и Рядомъ съ глубокорусекпми страницами «Жизни за Ц а р я » и «Руслана» мы встрёчаемъ въ первой онере блестягдия и величавый картины р ы ­ царской Польши, яркая и энойныя испанский увертюры, великолепные восточные номера «Рус­ лана» и др. более мелкия произведения, отра­ зивший национальный колорйтъ разныхъ странъ, пос*щенныхъ Г. (Италия, Польша, Кавказъ, Фин­ ляндия, Испания, менее всего Германия). Любопытно, что къ симфонической обработке русскихъ народ­ ныхъ напевовъ («Камаринская», 1848 г.) Г. при­ шелъ отъ своихъ испанскихъ увертюръ («Аррагонская хота», 1845 г.; cRecuerdos de los Castillos», 1848 г.— первая редакщя «Ночи въ Мадриде», 1851 г.). Одной изъ сильнейшихъ сторонъ художе­ с т в е н н а я наследия Г. является его ор!ентализмъ, столь излюбленный нашей новой музыкальной шко­ лой и проявившийся съ такой яркостью въ опере «Русланъ и Людмила». Это сопоставление в о с т о ч н а я колорита съ русскимъ, въ конце концовъ, восходило къ пушкинской поэме (исозарсиий ханъ Ратмиръ, волшебныя девы-одалиски, волшебннкъ-финнъ). Съ истпнно-гсшальнымъ чутьемъ Г. развилъ восточные мотивы, брошенные въ поэме Пушкина, и выдввнулъ пхъ въ одинъ рядъ съ нащональнымъ русскимъ содержашемъ, определить этимъ и с о д е р ж и т е русской национальной музыки въ пропэведешлхъ Балакирева, Бородина, Римскаго-Корсакова, Глазу­ нова, Ляпунова и др. Кроме этого общаго влияния на судьбы русской национальной музыки, Г. внесъ въ нее много новаго и въ спещально техннческомъ и фоимальномъ отношешлхъ. Ему принадлежишь рлдъ всувядасмыхъ образцовъ въ различныхъ обла­ стяхъ композищп. Его оперныл формы отличаются замечательной для своего времени свободой, есте­ ственностью и гибкостью (сцена Сусанина въ лесу, интродукщя «Руслана»), при грандиозности замысла и построения (фнналъ «Жизни эа Царя»), блеске инструментовки, уменье распоряжаться хоровыми массами. Онъ жо является отцомъ х у д о ж е с т в е н н а я русскаго романса. У него впервые находимъ худо­ жественно законченную внешнюю форму романса, заключающую въ себе действительно художествен­ ное музыкально-поэтическое содержаний. Уже ран­ ние его романсы, напр., «Не искушай меня безъ нужды» и «Разочарованье», провосходять свежестью музыки и художественной законченностью в с е дру­ гие современные руссше романсы (Титова, В е р стовскаго, Алябьева). Позднее имъ создано н е ­ сколько неувядаемыхъ, классическихъ обраэчиковъ истинно-художественная русскаго романса, какъ, напр., гениальный по .новизне декламащонныхъ при'омовъ и живописности сопровождения «Ночной смотръ», захватывающая «Песнь Маргариты», глу­ боко интимный и чистый по выражению «Слышу ли голосътвой»,сосредоточенно-страстный «Какъсладко съ тобою мне быть», гращозно-лиричесшй «Я помню чудное мгновенье» и рлдъ другихъ замечательныхъ романсовъ въ роде «Дубрава шумишь», «Евр. песня» изъ «Князя Лолмскаго» и т. д. Самобытная рус­ ская симфоническая музыка также восходить къ Г. В ъ этой области Г. в е имелъ у насъ предшествен­ никовъ. П р и всемъ своемъ русскомъ характере увертюра «Руслана» коренится въ Моцарт* (увер­ тюра «Фигаро») и Б е т х о в е н е (2-я симфония). Музыка къ «Кн. Холмскому» такъ же духовно родственна съ «Эгмонтомъ» Бетховена, какъ, напр., «Борпсъ Годуновъ» П у ш к и н а съ драмами Шеисспнра. Одно иэъ самыхъ гениальныхъ произведений Г., по мастерству техники, стройной свободе формы, краг сот* музыки и блеску инструментовки—«Аррагонская хота» — представляетъ чисто - бетховенскую мощь тематической разработки, блещущей такими же неожиданными поворотами мысли и яркими контра­ стами, какими поражаешь насъ великий немецкий симфонистъ въ «проведешяхъ» своихъ симфоний.