* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

37 ВЕНГЕРСКАЯ ЛИТЕРАТУРА 38 горнЯ (по условпЯмъ цензурнымъ), то бросаетъ пол­ ные горечи упреки Австрии, то восхищается по­ двигами венгровъ въ 1848 г. и возвёщаетъ гряду­ щую свободу. Другимъ вполне определившимся въ 50-хъ гг. беллетристомъ былъ баронъ Сигмондъ Кемень (Кепиёпу). Тоншй психологъ, онъ далъ рядъ романовъ, совремспниками неоцененныхъ и испонятыхъ. Публику, не отвыкшую еще отъ авантюрныхъ ромаповъ X Y I I в. и увлекавшуюся ин­ тересной фабулой произведений 1ошпки, не могъ заинтересовать глубокий анализъ внутренней жизни гороевъ Кеменя. Дюлаи сравниваетъ его музу съ Немезидой, которая жестоко накаэываетъ не только за ничтожный ошибки, но даже за добрыя побуждений. Героевъ Кеменя, напр., въ романё «Паль Дюлаи» (1847), изъ истории Трансильваши X V I I в., губятъ не пороки н преступления, а порывы, въ основе своей благородные и искренше. Изъ н сто pi п онъ беретъ наиболее печальные эпи­ зоды; таковы «Вдова H ея дочь» (1857), изъ эпохи I религнозныхъ преследований протестантской секты субботниковъ въ X V I I в., въ ГрансильваниЯ; «Фа­ натики» (1658—59) изъ времепъ Теория I Ракоци; «Тяжелый времена» (1859), темой которыхъ слу­ жить вэятнЯ Буды турками въ 1541 г. Героини разсказовъ Кеменя изъ современной жизни—существа загадочный, съ больной душевной организацией; «красота ихъ отпугпваетъ, обалше опечаливаетъ» читателя (Ендрёди). Только после смерти автора имъ начали интересоваться. Такие серьезные кри­ тики какъ Дюлаи, Бёти и Петёфи, по излюбленной манере сравнешл, считали его «Шексппромъ романа» въ В. литературе. Такое же одинокое явленно въ томъ лее переходномъ периоде—роман¬ тическая драма въ стихахъ Имре Мадача (Маdach). Его «Трагедий человека» (1862) часто сравниваютъ съ «Фаустомъ», «Легендой вёковъ» Гюго и трилогией «Духи» Свентоховскаго. Это такал же «философская легенда», написанная не для сцены. Одинъ изъ критиковъ сказалъ о ней: «это поэтнчесисое олицетворения словъ Шопенгауэра, что всеобщая история—не что иное, какъ ишшмаръ человечества». Поэтъ даетъ не внешнюю, а духов­ ную истор1ю человечества, рпсуетъ те надежды и неосуществленные идеалы, которые по наследству переходятъ изъ века въ векъ. Мадачъ подчерки­ в а е м мысль, что «каждое поколение гонится за приэракомъ счастья и не находить его, такъ какъ все идеалы человечества—сплошная иллюэпЯ». — Писателей, поставлявшихъ матерпЯлъ для чтения большой публике, было въ это время не мало. На первомъ месте стоить «венгерсшй Дюмаотецъ», аристократъ по происхождению и писа­ тельской манере, Моръ 1окаи (Iokai). Его безчисленные романы, переведенные на разные языки, впервые ознакомили Европу съ В. литерату­ рой. Легшй стиль, коротшя красивый фразы, близкий къ разговорному языкъ, художественная фантастика, не менее художественный реализмъ, изящный юморъ, недурной пенхолопнчесшй анализъ, редкая жизнерадостность — все это было, конечно, новостью въ В. литературе. Но Ioicau все-таки былъ салоннымъ писателемъ. Съ протокольной по­ спешностью онъ описывалъ старый и новыя по­ коления, все, что переживалъ венгерский народъ после революции до последнихъ десятилетгё минувшаго века. Таковы ставшие теперь историческими романы 1окая «Венгерсисий Набобъ» (1853; изъ жизни дворянства до реформы Сеченьи), продолже­ ния его «Золтанъ Карпатн» (1854), «Новый вель­ можа» (1863; изъ эпохи министерства Баха), а также историческиЯ, напр., «Золотое время въ Трансиль­ ваши» (1851), «Турецкое владычество въ Венгрш» (1853), «Красавица изъ Лёчё» и мн. др. Не выдерживаютъ сравнения съ нимъ его подражатели, напр., «венгерсшй Сю», Альбертъ Палфи (Palffy), умевншй заинтересовать читателей запутанными фабулами, или «венгерсшй Поль де Кокъ», Алоисъ Дсгре (Degre), сынъ французскаго эмигранта, авторъ блестящихъ, малосодержательныхъ рома­ новъ изъ Mipa литературы и политики. Затемъ следуетъ «венгерсиий Ауэрбахъ», очень плодовитый иЗашъ Геребенъ (Vas Gereben, псевдонимъ 1оспфа Радаковича), юмористъ, издатель популярныхъ альманаховъ для простонародья, патриархальный быть котораго онъ хорошо зналъ, и авторъ многочисленныхъ разсказовъ и романовъ изъ жизни -дореволюционнаго венгерскаго общества. Съ нимъ пместъ сходство авторъ «деревенскихъ новеллъ» Лайошъ Абоньи (Abonyi, псевдонимъ Ференца Мартона), поселивпшйсл после революцш въ своемъ именпЯ и рисовавший венгерскую деревню съ ея «бедными, но честными обитателями». Оригпналенъ бытописа­ тель мирныхъ и счастливыхъ крестьянъ-кальвинлстовъ, обладавmiit на редкость светлымъ юморомъ, пасторъ Шандоръ Бакшаи (Baksay), давишй въ разсказе «Patak Ьапуа» картину изъ историЯ пре­ следований протестантовъ въ Венгрии. Наивнымъ, живымъ анахронизмомъ былъ авторъ ценныхъ мемуаровъ изъ жизни венгерскихъ писателей, изящ­ ный, нежный и необыкновенно манерный издатель дамскаго журнала «Holgyfutar», Кароли Ваднаи (Vadnai), хотя влнЯше его на молодое поколёте писателей очень велико,—Новый пернЯдъ В . литера­ туры, перпЯдъ « о р г а н и ч е с к о й р а б о т ы » , начи­ нается съ 1867 г., съ введешемъ въ политиче­ скую и социально-культурную жизнь Венгрия прин­ ципа дуализма. Прекращаются какъ революцион­ ные призывы, такъ и жалобы на тлжелое положе­ ние. «Органическая работа» надъ постройкой новаго соцнЯльно-культурнаго здашл на исключительно нащональныхъ началахъ внесла въ литературу духъ бодрости и трезвости, въ сущности столь несвой­ ственный характеру нациЯ. Новая В. лцтература теряетъ обаяние восточной меланхолиЯ, красивой тоски. Жизненная проза врывается въ нее диссонансомъ. Венгерсшй писатель пересталъ мечтать о будущемъ, грезить о прошломъ, грустить по по­ воду настоящаго—и пересталъ творить. Типъ пи­ сателя-жреца, вождя, героя, пророка, учителя почти не встречается. Въ новомъ общественномъ лозунге «свобода» и «равенство» плохо вяжутся съ «нацпонализмомъ», вне котораго немыслимы современны о венгры. Отъ внутренняго конфликта спасаетъ новую В. литературу только ея слабая отзывчивость. Небо­ гата новая литература и въ художественномъ отно­ шения. Единственная заслуга ея—разработка литера­ т у р н а я языка вообще и стихотворнаго въ частности. Статистика изданий говорить о быстромъ росте пе­ чати въ Венгрии, хотя газета и журналъ нигде, ка­ жется, такъ не убнваютъ ишигу, какъ у венгровъ. Въ 1867 г. вышло 580 книгъ и 80 пернЯдическихъ из­ даний; удвоилось число иснигъ только въ 1878 г., а въ томъ же году пернЯдическихъ издашй вышло почти въ четыре раза больше, чемъ въ 1867 г. Въ годъ 1000-летняго юбилея Венгрии (1896) цифра книгъ едва утроилась (1434), а число газетъ и журналовъ (801) увеличилось вдесятеро. Въ 1910 г. ихъ было около 2000. Связью съ предыдущнмъ «векомъ> служить скорее общественный деятель, чемъ пи­ сатель по приэвашю, сынъ знамснитаго Яноша, Л ас л о Араньи, написавший немного, персводчикъ Шекспира, Мольера и Лермонтова. Его полная паеоса и нелишенная юмора «Битва гунновъ» («Нипок 2*