* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

837 БЕМЕ 838 уелышалъ отъ ученыхъ философовъ впервые слово idea (eiSoc), онъ воскликнулъ: «Ich sehe eine reine und nimmlische Jnngfrau». И въ его философ!и мудрость фигурируешь въ вид* Небесной Софш— Софш Премудрости Bomiefi. Недостатокъ обра­ зовашя и недисциплинированность чувствъ и воображения сильно умаляютъ ценность его неудобочитаемыхъ произведешй, въ которыхъ, од­ нако, просвечиваешь огромный природный философcicifl талантъ. Гегель, учуявпп'Й въ Б. гениальную натуру, сравнпваетъ его съ прекраснымъ духомъ Ар1слсмъ изъ «Бури» Шекспира, но ущемленныиъ, согласно угрозамъ Просперо, вь трещинъ уэловагаго дуба: «такъ и велишй духъ Б. эастрялъ въ гвердомъ узловатомъ дубе чувственнаго Mipa, въ кръпкомъ узловатомъ сростке представлешй, и не можетъ придти къ свободному выражению идей». «Чувство Бога», которымъ былъ полонъ Б., Анголъ Силез1усъ (ум. въ 1677 г.) характеризуешь следую­ щими стихами: «Im Wasser lebt der Fisch, die Pflanze i n der Erden, der Vogel in der Luft, die Sonn am Firmament, der Salamander muss im Feu'r erbalten werden, nnd G o t t e s H e r z ist Jacob Boebmes Element*.—Система Б. сложилась подъ вл1яшемъ современныхъ ему течешй философско - релипозной мысли. Хотя онъ былъ самоучка, но его необычайная смышленность и широкий жизненный опытъ дали ему возможность использовать ходлч!я идеи его времени. Съ одной стороны, ему, вероятно, была известна мистика Эккарта и Таулера въ ел позднейшихъ современныхъ отражешяхъ, Швенкфельда и СебаCTiana Франка; съ другой, отъ своихъ друзей-натуралистовъ онъ узы алъ о натурфилософш, магш и теургш Парацельса. Ему были известны различный секты протестантизма. Главнымъ стпмуломъ къ его философскому творчеству, какъ у Августина, была п р о б л е м а з л а . Пи оптимизмъ мпстиковъ новоплатоновскаго типа, считавшихъ зло пллкшей и ослаблявшихъ его реальность своимъ черезъ-чуръ сглаживающимъ противоречия пантеизмомъ, ни теиэмъ традищоннаго песспмистическаго лютеранства, въ которомъ mipoBoe зло оставалось печальной реальностью, не находившей себе морально-релипознаго оправдания, не могли удовлетворить Бёме. Онъ стремится показать, что зло является необходимымъ следств!емъ самораскрьшя Божественной личности, стараясь въ то же время избегнуть гипостасировашя добра и зла въ две себе довлеющия божественныя реальности, какъ то делаетъ манихеиэмъ. Оставаясь на почве римской церковной мысли, Б. даетъ столь широшй просторъ своей фантаэш, свопмъ метафорамъ и темнымъ аналоиямъ, что мысль его помимо его воли, непрестанно колеблется въ этихъ трехъ направлешяхъ. Тем­ ный сосудъ, отралсающШ солнце — образъ, столь поразивппй его въ юности, — является какъ бы idee pivotale всей его системы: ибо онъ на­ ходить разгадку зла въ томъ, что все для своего проявлешя нуждается въ фоне, контрасте, проти­ воположности, каждое «да» нуждается въ своемъ «нетъ». Это прнмепнмо и къ самому божествен­ ному началу. Такимъ образомъ, Б. необходимо приходить къ мысли о пропехожденш или раз­ вптш Божества. Речь идетъ не о генезисе во времени — говорить объ эволюции Бога можно только «Umb des Lesers Unverstand willen»,— uo о логическихъ моментахъ, изъ которыхъ со­ стоитъ самопроявлеше плп самораскрытие Боже­ ства. «Светъ изъ тьмы»! И для лнчнаго, созна­ тельная, определепнаго бьгил Бога необходима его противоположность: темное Nicbts—неопреде­ ленное, безформенное, «бездна», Ungrnnd. Въ этомъ мэоническомъ начале Nichts есть стре­ мление, голодъ къ