* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

4. nqmnbm{e opnakel{ thknqnthh h nayei Šenphh hqŠnphh В результате всей этой вакханалии наши историки-профессионалы с крайним подозрением относятся к любым попыткам теоретизирования в области истории. Им везеде мерещится фоменковщина. Но вообще без теории обойтись невозможно. В результате историки, даже те, которые на словах решительно порицают любое теоретизирование, на деле с неизбежностью обращаются к тем или иным концепциям историософии и теоретической историологии. И т. к. в большинстве своем они не обладают навыками самостоятельного теоретического мышления, то не могут должным образом оценить существующие концептуальные построения и нередко берут на веру далеко не лучшие из них. После начала перестройки и особенно после ее конца некоторые наши историки с пылом неофитов стали принимать на веру различного рода философско-исторические концепции, включая самые нелепые, лишь бы они были иными, чем исторический материализм, а еще лучше — прямо противоположными ему. Еще хуже обстояло дело, когда он сами занимаются теоретизированием. Крайности сходятся: люди, пренебрегающие теорией, оказываются нередко в плену самых нелепых концепций, чужих или собственных. Одна из причин печального положения, сложившегося сейчас с историософией и теоретической историологией, заключается в том, что многие историки плохо знакомы с историей основных проблем, которые ставились и решались этими дисциплинами. С этим связано бесконечное изобретение велосипедов. Заново создаются концепции, которые давно уже известны и отброшены в силу полной их несостоятельности. Все это делает крайне нужным появление работ, в которых были бы изложены проблемы философии истории и теоретической историологии. 4. n“…%"…/е C!%Kлем/ -,л%“%-,, , %K?еL 2е%!,, ,“2%!,, Философия истории и теоретическая историология, не совпадая, в то же время неразрывно связаны друг с другом. Философия истории входит одновременно, с одной стороны, в философию в целом в качестве ее необходимой составной части; с другой, в теоретическую историологию в качестве ее ядра. Любой исследователь, создавший ту или иную концепцию историософии, никогда не ограничивается лишь общими положениями. Он всегда стремится их конкретизировать и тем самым углубляется в область уже собственно теоретической историологии. Философия истории никогда не может обойтись без каких-то элементов теоретической историологии. С другой стороны, историк, разрабатывающий проблемы теоретической историологии, нуждается в самых общих идеях о природе исторического процесса, т. е. в философии истории. Историософия и общая теоретическая историология настолько тесно связаны и взаимно проникают друг в друга, что когда говорят о философии истории, то чаще всего практически имеют в виду не столько собственно историософию, сколько ее, взятую вместе с общей теоретической историологией. В силу неразрывной связи, существующей между философией истории и общей теорией истории, невозможно изложение как первой в отрыве от второй, так и второй в отрыве от первой. Настоящая работа и представляет собой попытку изложить в неразрывном единстве философию истории и общую теоретическую историологию. Иногда под философией истории понимают исследование специфики исторического познания, с чем вряд ли можно согласиться. Это не философия истории, а историческая гносеология (эпистемология), проблемы которой была в определенной степени рассмотрена в начале «Введения». Во всех же основных частях данной работы в центре внимания автора находятся проблемы не исторического познания, а самой истории, исторического процесса, причем, разумеется, наиболее общие. Ответы на вопросы, относящиеся к истории в целом, имеют важнейшее значение не только для историков, но и для всех, стремящихся не просто знать 17