* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

bbedemhe: hqŠnphnknch“ (hqŠnph)eqj`“ m`rj`) h hqŠnphnqnth“ (thknqnth“ hqŠnphh) Востока, античного мира, Средних веков, Нового и Новейшего времени, источниковедения и других вспомогательных дисциплин, до сих пор нигде у нас не читаются. Нет по теоретической историологии ни учебников, ни пособий. Если и появляются работы по теоретической историологии, то они либо определяются по ведомству социологии, где они числятся под названиями исторической социологиии, макросоциологии, социологии социальных изменений и т. п., либо, что гораздо чаще, относятся к философии истории. И тому немало причин. Одна из них заключается в истории прошлых взаимоотношений философии истории и исторической науки. Было время, когда историология ограничивалась описанием и объяснением конкретных исторических событий. Она была только нарративной. Никакой собственной теории у нее не было. Тогда философия истории выступала как единственная теория истории. И не только как теория. Философия истории предендовала и на создание своей собственной общей картины истории. Примерно так же дело обстояло тогда и в сфере взглядов на природу. Философы долгое время видели одну из своих важнейших задач в создании общей картины природного мира — философии природы, или натурфилософии (от лат. natura — природа). Когда естествознание было еще в пеленках, оно в силу фрагментарности научных знаний о природе было не в состоянии нарисовать целостную картину природы. Это делала за него натурфилософия, заполняя лакуны в знаниях полетом фантазии. С развитием естественных наук необходимость в натурфилософии пропала, и та исчезла, хотя попытки возродить ее предпринимаются и доныне. Аналогичным образом развивалась ситуация и в процессе становления истории. Историологии первоначально была известна история лишь ограниченного числа отдельных обществ. Об истории человеческого общества в целом она знать тогда не могла. И на помощь приходила философия истории, которые не только давала то или иное решение основного вопроса философии применительно к обществу, но и пыталась набросать общую картину истории человечества, заполняя пробелы в историческом знании различного рода догадками и домыслами. С развитием историологии нужда в специфически философской картине истории исчезла. Философии истории в таком смысле слова пришел конец. Он сохранилась лишь как предельно общий взгляд на историю, заключающийся в том или ином решении основного вопроса философии в применении к обществу и тем самым обосновывающий то или иное представление о природе истории. В настоящее время одинаково ошибочными являются и трактовка философии истории как особой картины истории в целом, и взгляд на нее как на единственно возможную теорию истории. Философия истории и теоретическая историология, будучи отличными друг от друга, в то же время неразрывно связаны. Если идеефактуальные картины, основанные на единичных фактах и холических идеях (концепциях), могут создаваться и без обращений к философии истории, то иначе обстоит дело с творением исторических теорий. И здесь мы снова сталкиваемся с отличием исторической науки от наук естественных. Эссенциализация в естествознании сама по себе не предполагает обращения к философии. Это связано с тем, что все естествоиспытатели при работе в избранной ими области знания, даже четко этого не осознавая, всегда выступают как материалисты. Этот их стихийный материализм принято называть естественнонаучным материализмом. Естественная наука является материалистической по самой своей сути. Об этом предельно четко говорили многие великие естествоиспытатели. Отвечая, например, на вопрос ирландского писателя Мэрфи, верно ли распространенное в британской прессе мнение, что он разделяет взгляд, согласно которой внешний мир является производным от сознания, Альберт Эйнштейн (1879– 1955) сказал: «Ни один физик не верит, что внешний мир является производным 14