* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

.589 Г. Ф, ЧЕРНЯВСКАЯ-БОХАН0ВСКАЯ. 590 что выстрел из револьвера, в котором его обвиняли, произошел нечаянно во время его падения на лестнице. Защищали петербургские присяжные по­ веренные Бардовский и Стасов, особенно настаивавшие на том, что единственными свидетелями обвинения являются полицей­ ские. С самаго начала было видно, что вся тяжесть обвинения обрушивается на Ко­ вальского, и у его защитника Бардовского почти не было надежды спасти несчастного. Бардовский и Стасов, жившие во время процесса в гостинице, постоянно бывали у Брюхановых, родителей моей квартирной хозяйки, доброй и умной Елизаветы Федо­ ровны Донцовой, муж которой служил в го­ родской управе. Донцовы вполне сочувство­ вали революционерам. В день произнесения приговора, во время обеденного перерыва, мы с Ивановской были у Брюхановых. Бар­ довский быт до того расстроен, что с ним -сделался сердечный припадок. Заключитель­ ная его речь произвела сильное впечатле­ ние и была потрясающей. Когда суд удалился для совещания, я и Ивановская, несмотря на мало энергичное •сопротивление моего знакомого судебного пристава, быстро подошли к скамье подсу­ димых, протягивая им букет *); стоявший •около скамьи подсудимых молоденький офи­ цер взял из моих рук букет и передал его подсудимым. По окончании суда офицеры полка потребовали исключения этого офииера и предания его суду, так как произо­ шло необычайное: офицер поднес цветы преступникам. С нас снимали показание. Мы заявили, что цветы были просто бро­ шены через голову офицера. Дело кончи­ лось легким дисциплинарным наказанием. Наступил вечер. В скупо освещенном зале суда время тянулось томительно и тягостно в ожидании приговора. Несколько раз мы выходили на улицу; толпа, к вечеру уве­ личившаяся и наполнявшая улицу, насколь­ ко хватал глаз, напряженно ждала. Всякого выходившего спрашивали: „скоро ли?" Наконец раздалось: „Суд идет!" Началось •чтение приговора: неясное бормотанье та­ ких-то и таких-то статей закона, наконец, отчетливо слышное во всем зале суда до последних скамей: „лишение всех прав и преимуществ и смертная казнь через рас­ стреляние". В зале раздались крики, ры­ дания, с кем-то стало дурно. Кто-то в от­ крытое окно крикнул на улицу: „Смертная казнь!" В ответ раздалось: „Палачи, убийцы!" Я с тем же криком направилась к выходу. В одно мгновение подсудимые были окру­ жены густою цепью вооруженных солдат; подсудимые кричали: „Шемякин суд!" и т. д.; *) Этот букет и послужил ближайшим поводом м о е г о ареста: судебный пристав знал мою фами­ л и ю , а при выдаче мне билетов был записан мой •адрес. их силой вытаскивали из суда. Когда я вы­ бежала на улицу, там уже работали казаки и конные жандармы с шашками наголо. Они скакали по тротуару, очищая его. Не успев добежать до угла, сбитая с ног мчав­ шимся мне навстречу казаком (лошадь не задела меня копытами), я упала, сейчас же вскочила и, повернув за угол, направилась к своей квартире. В то время, как я упала, я слышала один за другим два выстрела, а убегая видела распростертого на земле человека. Жившие тогда у меня Ивановская и только-что окончившая гимназию сестра Маша были уже дома. Едва держась на ногах от физического и нравственного утомления, мы улеглись. Было уже около 3 ч. утра; светало. Едва успела заснуть, как услы­ шала, что кто-то спускается по внутренней лестнице, ведущей со стеклянной галлереи к парадной двери. Мы с сестрой устроились спать на стеклянной галлерее (так как было очень жарко). Наши хозяева отсутствовали, проводя лето на даче, и на время этого отсутствия в их помещении жил М. Эйтнер со своим младшим братом и какой-то не­ давно приехавший молоденький дерптский студент (Эйтнер был мне знаком еще со времен Заславского, когда он держал пе­ реплетную мастерскую). Его-то шаги я и услыхала: он направлялся к парадной двери вынести и спрятать в нашем пустынном дворе большого размера пистолет и неко­ торое количество нелегальной литературы. Едва успел он приоткрыть двери, как его схватили, и в дверь ввалился высокий, тол­ стый пристав Воронов с толпой городовых, спрашивая: „Здесь живет Чернявская?"— После моего утвердительного ответа, поднялся по лестнице и входит в квартиру; делают обыск, впрочем, весьма вежливо. За­ тем приглашают с собой меня и П. С. Ива­ новскую, усаживают на извозчичью про­ летку и везут в участок, окруженных скачу­ щим эскортом казаков*). Здесь мы были помещены в одной из комнат квартиры пристава; у ее двери, выходившей в ко­ ридор, поставили часового с ружьем. Про­ сидели мы здесь весь день и вечер. Ночью нас опять увезли в извозчичьей пролетке и под конвоем всадников, с саблями на­ голо, поблескивавшими в темноте: куда везут и зачем—неизвестно. Едем долго по совершенно безлюдным улицам. Останавли­ ваемся у казармы № 5. Приглашают выйти из экипажа. Охватывает ужас: почему ка зарма, что нас ожидает? Дело оказалось просто: после демонстра­ ции так яростно арестовывали по малей­ шему подозрению, что все места заключе­ ния были переполнены и на подмогу взяли казарму. *) Эйтнер и его брат были также арестованы.