* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

591 АВТОБИОГРАФИИ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ 70—80 ГГ. 5SS Нас ввели во второй этаж и любезно при­ гласили войти в большую квадратную ком­ нату, а оттуда в другую поменьше, всю уставленную по стенам широкими нарами. Когда мы вошли в эту комнату, нам на­ встречу с нар поднялись три фигуры—две знакомые нам — маленькая, с бархатными глазами, Настя Шехтер и ее сестра Соня, а третья незнакомая — Адель Пумпянская. Впоследствии к нам была присоединена В. Гуковская. Через несколько дней Ивановскую и меня в отдельной комнате предъявляли городо­ вым. Кое-кто из них Г. Чернявскую при­ знал, как выходившую и кричавшую про смертную казнь. Ивановскую ни один не признал. В казарме № 5 мы пробыли не­ дели две или три, а затем были пере­ ведены среди ночи в тюремный замок под эскортом конных жандармов с шаш­ ками наголо. Вначале в одной камере со мною сидели Ивановская, Пумпянская и Гуковская, а затем, когда две первые были отправлены по этапу на родину, к нам в камеру вселили М. И. Кутитонскую. На допросе я была всего один раз. По­ мощник смотрителя пригласил: „Пожалуйте к прокурору!", и повел меня в наружный корпус, расположенный у ворот, напротив того, где находилась контора. Вхожу в боль­ шую, светлую комнату. Из-за стола подни­ мается Добржинский, бывший тогда товари­ щем прокурора, раскланивается и пригла­ шает сесть по другую сторону стола. За­ писав ответы на обычные вопросы: имя, звание и пр., приступает к допросу. С пер­ вых же слов я его останавливаю заявлением, что никаких показаний до суда давать не буду (в этом намерении я особенно утвер­ дилась, когда узнала, что один из аресто­ ванных, Андрей Баламез, запутался на до­ просе, и благодаря его показаниям были аре­ стованы Кутитонская и Давиденко). Добр­ жинский долго на все лады меня уговари­ вал: „Вы, конечно, по неопытности были вовлечены... откровенно расскажите... вас выпустят... своими показаниями можете вы­ яснить непричастность кого-нибудь из аре­ стованных и тем спасти его" и т. д. Ничто не помогло: я только подписала свое за­ явление об отказе давать показания. Добр­ жинский выразил сожаление о моем упор­ стве, стал перебирать бумаги и не препят­ ствовал, когда я стала прогуливаться по комнате, заглядывая в окна, выходившие на площадь. Родные наши и наши друзья деятельно хлопотали о том, чтобы нас выпустили на поруки. Для Кутитонской и для меня эти хлопоты увенчались успехом—в последних числах декабря 78-го г. нас выпустили на поруки — Кутитонскую на несколько дней раньше меня. Гуковскую же не отпустили. Я была выпущена на поруки с обязатель­ ством немедленно выехать в местожитель­ ство моего отца, г. Новомосковск, и про­ живать там под надзором полиции до вы­ зова меня на суд. Повидавшись с Е. Н. Южаковой и ее бра­ том Сергеем Николаевичем, моим поручи­ телем, я уехала через два дня в Новомо­ сковск со старшей сестрой, которая все время моего тюремного заключения про­ жила в Одессе, ходила ко мне на свидание и деятельно хлопотала о поруках. В июне,—кажется, в середине,—Южакова написала мне, что суд назначен на 25-е июля, и если я намерена от него уклониться, ме­ длить нельзя, надо уезжать, и дала мне явку в Одессу. Я немедленно уехала в Одес­ су, где, в ожидании документов, прожила, скрываясь (видясь только с Е. Н. Южако­ вой и ее братом), недели две. Получив нуж­ ные документы, я уехала в Петербург. 2. В „ Н а р о д н о й В о л е " —При­ ехав . в Петербург в июле 79 года, я сейчас же отправилась на явку, которую дал мне Фроленко: Кирочная улица, квар­ тира супругов Тищенко (номера дома не помню). Тищенко сейчас же ушел и скоро вернулся с Марией Николаевной Ошани­ ной. Она мне сразу понравилась: у нее была особая обаятельная манера обращения с людьми. Она так участливо и деликатно входила во все подробности и душевного настроения и материальной обстановки, чтосразу вызывала к себе доверие. Поговорив со мною обстоятельно, она указала меблированные комнаты на Нев­ ском, куда мне следовало немедленно пе­ рейти из скверной Знаменской гостиницы,, где я остановилась, поручила меня забот­ ливости Тищенко и его жены и ушла. Я уже не чувствовала себя одинокой, чужой в чужом городе. Через несколько дней после моего при­ езда Мария Николаевна повезла меня, в Лесной, где жили В. Н. Фигнер и А. П. Корба, которых я встречала в первый раз. Здесь тоже в первый раз увидела А. Ми­ хайлова; затем вскоре познакомилась я с А. Квнтковским и Софьей Андреевной Ивановой. Время было сейчас после Воронежского съезда. Происходили частые собрания то народовольцев одних, то совместно с чернопередельцами. Несколько раз собирались у меня в большой комнате, которую я за­ няла в указанных мне номерах. Помню одно собрание, на котором присутствовали: Л. Тихомиров, Желябов, А. Михайлов, Оша­ нина (может быть, и другие, наверное не по­ мню). Из передельцев были Плеханов, О. Ап­ текман и М. Крылова. Говорили о работе вдеревне, о настоятельной необходимости прежде всего свергнуть самодержавие, о политическом терроре. С одной стороны— Плеханов и Аптекман, с другой—Желябов,.