* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

503 ЛШ'ОБНОГРАФВН РЕВОЛЮЦИОННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ 70 — 80 гг. 504 туда к какой-то, видимо, зажиточной чер­ кешенке. У ней вся сакля увешана была ков­ рами. Другой раз был в ауле праздник. На площади устроили джигитовку моло­ дых черкесов перед девушками, стоявшими группами на невысоких искусственных тумбах: делался круглый плетень и туда внутрь набивали земли. Девушки пели, били в ладоши, а молодежь гарцовала, стреляла, поднимала с земли на всем ска­ ку вещи. На этот раз туда водил меня сам отец и спас меня от падения в речку. В конце лета мы вернулись в Ставро­ поль. Отец и тут нас сопровождал. Вернувшись в Ставрополь, я снова как бы потерял память, и как прошла зима, не помню, но летом мы снова очутились на „Хмаре" у отца. К этому времени уголь разрабатывался через шахту, в которую и меня спускали-не понравилось мне там: сыро, грязно, вода всюду журчит. За нашим поселком падавшие с горы камни образовали целый лабиринт прохо­ дов, пещерок, закоулков. Нас, детей, на этот год оказалось несколько душ, и вот мы, выпросив у матерей круп, пшена, соли, хлеба, забирались в эти камни, прятались там, играли, варили себе из пшена или крупы „кандер",—вообще проводили почти весь день там. Никто из наших родных как - то не обращал внимания на это. Но черкесы, видимо, заметили нас, и вот од­ нажды, играя меж камней, мы видим вдруг из лесу выезжает черкес и прямо держит путь на нас помимо дороги. Это нас встревожило, и мы скорей в поселок; там, забравшись в огород, стали наблюдать за верховым. Смотрим, он своротил к реке и по руслу пробирается к нашему огороду. Дело плохо, мы скорей в хаты и с тех пор уже за поселок ни ногой; мало этого, ма­ тушка не захотела дольше оставаться, и мы при первой же возможности поехали обратно в Ставрополь. На этот раз, по приезде вероятно, меня отдали учиться грамоте. Недалеко от на­ шего домишки на 3-Й Слободке помещались жандармский манеж и казармы. Была кан­ целярия, и писарь брался учить азбуке. Учил по-старому: аз, буки, веди и т. д. Осо­ бенно трудно давалось мне слогосложение в слово, к тому же учитель не сам следил за чтением, а поручал старшему, который и сам-то нетвердо знал. Я это подметил и стал ему твердо произносить слова, кото­ рые первые попались на память. Он не за­ мечал вранья, и так я несколько раз его провел. Прихожу потом домой и за обедом не утерпел и стал хвалиться своей лов­ костью. Матушка выслушала, ничего не сказала, но на другой день, смотрю, ведет меня к жившей вблизи жене доктора и просит ее поучить меня. У нее-мое обучение пошло уже быстро, и я бы далеко ушел, но тут доктора пере­ вели в Тифлис, и меня матушка определила к одному отставному чиновнику — он за пьянство был прогнан со службы, но, как учитель, оказался дельным. Платили ему один рубль в месяц за обучение гра­ моте, но меня он за эту же плату начал учить и арифметике, и грамматике, и даже хотел географии. В это время умирает мой отец, средства у нас сразу прекращаются, и для матушки рубль являлся капиталом. Ей советовали даже взять меня от учителя и отдать куда-нибудь в лавку или к ма­ стеру, но матушка, высоко ценя образование, ни за что на это не хотела согласиться. Ученье у меня здесь шло быстро и хоро­ шо, и мы в одну зиму дошли уже и до географии, но тут явилось препятствие. Арифметику, грамматику учитель препо­ давал без руководства, задавая мне пись­ менные задачи и грамматический разбор на бумаге, но дальше требовались книги, а их-то он знал, что матушке трудно до­ быть, и тогда он решает сам начертить на учебной доске глобус и начать с этого. Начиналась весна. Он занялся у доски вычерчиванием земного шара, я за столом писал разбор, как вдруг появляется к нам школьный ревизор и начинает расспраши­ вать. Мой учитель обрадовался и ну ему выхвалять мои успехи, прося снабдить нас учебниками; сказал и о том, что вот он принужден чертить на доске за неимением карты. Ревизор выслушал, посмотрел мой письменный разбор, остался доволен и ве­ лел приходить к нему в училище за кни­ гами— он был смотрителем Ставропольского уездного училища. Я пошел вскоре к нему, набрал в своем саду тарелку черешни и пре­ поднес ему. Он взял, но дал мне в свою очередь 20 коп.; затем стал экзаменовать по арифметике, и когда я ему ответил, он заметил: „Приходи-ка лучше учиться в учи­ лище, тогда я тебе и все книги выдам".— „Спрошу матушку", отвечаю ему. „Ладно, спроси". Матушка сразу согласилась, и я очутился в училище. Мне выдали книги, а я стал ходить, к великому огорчению моего учителя, в училище. Тогда нам это казалось благом, а на поверку, как после вышло, очень дурно. Учись я у учителя, я бы в один год прошел то, что требовалось для поступления во 2-й класс гимназии; между тем в учи­ лище я провел 5 лет и тоже поступил только во 2-Й класс—значит, 4 года пропа­ ли у меня задаром и все потому, что про­ грамма гимназии не была согласована с про­ граммой училища. В училище я кончил первым с похвальным листом и мог бы на этом покончить, ибо о гимназии у нас на слободке боялись и думать, полагая, что для этого надо быть дворянином. Мой отец отказался от офицерского чина, я, значит, попал в разряд низших сословий. Меня