* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

429 В . В. СТХОМЛНН, 430 ках перестали и думать. Работа велась конспиративно в кружках, максимум в 1U—15 человек. Из известных революцио­ неров я в то время (осень и зима 78—79 г.) встречался с ЛилоЙ Терентьевой, Позеном, Минаковым, Савелием Злато польским, Софьей Шехтер и др. Мне поручали они, главным образом, заниматься с рабочими и работницами (швеями и модистками) по общеобразовательным предметам: геогра­ фии, истории, арифметике и пр. В 1879 г. я помогал, чем мог, больше всего своей удобной квартирой в собственном доме с садом на окраине города, кружку, участво­ вавшему в экспроприации херсонского ка­ значейства (Юрковский, Терентьева, Але­ ксеева и др.). Летом 1879 г. я познакомился с Кибаль­ чичем, который сдал мне на хранение пу­ да полтора пироксилина, доставленного, кажется, из Николаева. Несколько ранее я сошелся с П. Б. Аксельродом, который прожил у меня на квартире более недели и много беседовал со мною на разные те­ мы. Тогда он еще не был соц.-демократом. Он давал мне читать свои заметки в „Об­ щине" (женевское издание) о немецком соц.-демократическом движении, в коих он жестоко критиковал тактику соц.-демократии с анархической точки зрения. Я сам тогда находился под влиянием сочинений Бакунина, и потому взгляды Аксельрода мне были по душе. Он мне очень понра­ вился, как человек. Видно было, что этот слабогрудый, истощенный и совершенно неприспособленный к практической деятель­ ности человек обладает громадной умствен­ ной энергией, что голова его постоянно занята разрешением теоретических проблем. Он мне горячо советовал для окончания своего социалистического образования ехать в Женеву и приготовил мне рекоменда­ тельное письмо к Кравчинскому, которого он мне характеризовал, я хорошо это помню, как лучшего в Европе знатока экономического учения Маркса. Мне, ко­ нечно, как всякому юнцу, хотелось пови­ дать свет, поэтому я охотно решил после­ довать его совету и стойко выдержал аттаку Кибальчича. Последний, узнав о моем намерении, решительно восстал против него, говоря, что эмигранты ничему пут­ ному меня не научат, что атмосфера эми­ грации действует растлевающе, что мне лучше ехать в Питер, где жизнь бьет клю­ чом, где надо ожидать грандиозных собы­ тий, и где столь необходимы люди, на ко­ торых можно положиться. Я видел, что нравлюсь Кибальчичу и что он введет меня в лучшую революционную среду столи­ цы, но все же остался непоколебимым и решил последовать совету Аксель­ рода „изучить в Женеве по первоисточ­ никам историю Интернационал а". Теперь я жалею об этом, ибо самое лучшее время деятельности „Народной Воли"—с 1879 по 1881 г.—провел за границей. За границей—в Женеве и Париже—я из анархиста превратился в государственника в духе программы партии „Народной Воли." В Париже я собирался поступить в агро­ номический институт (в Grignon'e), когда произошло событие 1-го марта. Меня потянуло на родину. В Париже партийных народовольцев, которые бы меня могли завербовать в партию, я почему-то не встретил. Подружился я там с пожилым уже человеком, народником, другом Глеба Успенского—Битмитом (его, как идеально доброго и хорошего человека изобразил в одном из своих очерков Глеб Успенский). С ним мы решили устроить самостоятельно с несколькими другими лицами поселение на юге России для пропаганды и органи­ зации крестьян, так как считали, что па­ раллельно с политической борьбой в горо­ дах необходимо продолжать работу в де­ ревнях, популяризируя аграрную програм­ му „Нар. Воли" среди крестьян. Я должен был наметить пункты, раздобыть средства и после этого выписать Битмита. Вернув­ шись летом 1881 г. в Россию, я поехал в Подольскую губ. и побывал в разных ме­ стах ее, но ничего путного из этой затеи не вышло, а тем временем переписка с Битмитом и другими товарищами по раз­ ным причинам оборвалась, и тем дело кон­ чилось. С половины 1882 г. я поселился в Одессе, но вначале работал вне организации,разы­ скав старых знакомых рабочих и ведя пропаганду, главным образом, среди артели плотников, с которою меня познакомил рабочий Некрасов. Работа меня удовлетво­ ряла, так как парни были очень симпатич­ ные и, как сезонные рабочие, не были оторваны от деревни,где, с своей стороны, вели пропаганду и распространяли рево­ люционную литературу. С прибытием в Одессу в конце лета 1882 г. агента Исп. Ком. Н. М. Саловой, человека энергичного и прекрасного организатора, работа моя среди рабочих из, так сказать, кустарнической стала планомерной и организованной. Она свела меня с прибывшим из Харькова специально для организации рабочих Яко­ вом Бердичевским. Я сделался членом пар­ тии „Нар. Воли", вступив в организован­ ную Саловой одесскую местную группу, в которую, кроме меня и Бердичевского, были приняты Анна Гальперин, Яков Френкель, Павел Анненков, Яков Барский и др. Мне с Анненковым была поручена работа среди студенчества, для чего я поступил в Ново­ российский университет. Вскоре в универ­ ситете образовался центральный народо­ вольческий кружок, который приобрел большое влияние на студенческую массу.