* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

157 П. С. ИВАНОВСКАЯ. 158 Таврическую губернию, в большое имение богатого помещика Неустроева. В эту эко­ номию, весной, как в ростепель ручьи, сте­ калось великое множество работников со всей украинской земли: полтавчан, киевлян, киевцев и даже „кацапов" курян. Артеля­ ми, персонально они смело втискивались в наш огромный табор на степи. Прихо­ дили, работали и опять поднимались в по­ ход, неведомо почему и куда держали свой путь. Было любопытно наблюдать эту жи­ вую силу, метавшуюся туда-сюда по степи в поисках труда. Поздней осенью, когда побурели поля, и дождь моросил мелкой пылью, я возвратилась в Одессу. Весь почти что радикальный народ к тому времени разметался по разным краям. Многие ушли биться за освобождение „братушек*, другие разбрелись с котомками за плечами по селам и городам. У многих народников юга в то время уже начала тухнуть вера в пропаганду социализма среди крестьян, нарастало искание новых путей— отвоевывать право на свободную жизнь. В этой общей неопределенности явилось у меня желание научиться чеботарству, нашла хорошего учителя сапожника в Николаеве, а квартировала в прекрасной семье Левандовских, младшие две девочки которых учились у Самуила Виттенберга. Внешняя простота и скромность этого человека не соответствовали его огромным математиче­ ским способностям и высокой моральной гуманности, скрытым в нем вследствие его большой замкнутости. Впоследствии, в 79 году, 11 августа, в Николаеве он был повещен вместе с матросом черноморского флота Логовенко. В Николаеве мной было получено экстренное уведомление о вто­ ричном аресте брата, двух сестер и всех знакомых. Неизбежно было ехать в Москву для устройства совсем желторотого брати­ шки, оставшегося беспризорным после ра­ зорения гнезда брата. В этот же, если не ошибаюсь, приезд в Москве я принимала участие в неудачном освобождении Оль­ ги Любатович, инициаторами котораго были Енкулатов, Иванчин-Писарев, М. П. Лешерн и жена Калетаева (видного участника ком­ муны в Кринице). Зато 1 января 77 года был оборудован артистически побег братадоктора, Василия Семеновича, из Басманной части. Главным руководителем этого дела был Ю. Богданович с участием Т. Арефье­ вой и — немного меня. Преисполненные радостью освобождения брата, по настой­ чивому совету Ю. Богдановича, все участ­ ники покинули Москву. Разумеется, я вер­ нулась в Одессу. Летом в том же году к нам в Одессу, помнится, приезжал М. А. Натансон и Д. Лизогуб. Последний расска­ зывал, что в Чернигове и по всем уездам были прибиты на столбах карточки брата с листками, крупно и четко покрытыми строками с приметами брата и обещанием награды за его поимку. Димитрий Андреевич Лизогуб радостно заливался смехом, вы­ читывая в числе примет: „одет в овчинный полушубок, на ногах большие теплые вален­ ки, в меховой шапке".30 января 78 года в Одессе было про­ изведено вооруженное сопротивление при аресте И. М. Ковальского и других с ним лиц. Мы с сестрой, недавно освобожден­ ной на поруки, читали это ошеломляю­ щее известие в Петровско-Разумовском среди своих друзей. Оно всех сильно взбу­ доражило; читали раз, два, у многих выры­ валось восклицание: „Вот оно настоящее!" Через 5—6 дней после этого вечера пришла оттуда телеграмма:—„Просим не замедлить выездом к родным". Совсем неожиданный вызов на месте объяснился тем, что кое-кто из „башенцев", а главным образом Г. А. Попко, задумали и решили всеми мерами освобо­ дить И. Ковальского. Сношения с ним бы­ стро установились, вскоре даже стало точно известно расположение его камеры. Оно позволяло надеяться на успех, на возмож­ ность освободить узника, следовало только подвести подкоп к тюремной стене, тесно соприкасавшейся с камерой Ивана. С этой целью уже была присмотрена квартира против тюрьмы, из которой в самый крат­ чайший срок быстрым темпом должен был вестись подкоп.Иван дал свое согласие на этот план. Ковальского перевели в другую камеру, во втором этаже. Надежды на его освобождение рухнули безвозвратно, дру­ гих путей не было. Сношения с заключен­ ными теперь передали мне, они велись при посредстве надзирателя, очень доверчивого существа, не искушенного в деле сыска. Если память не изменяет, в этом же году, приблизительно незадолго до суда, Малинка и Студзинский, сидевшие вдвоем в одной камере, решили бежать. С воли для них оказывалась необходимая помощь: через того же надзирателя передавались пилки, лобзики, шпагат, в замаскированном виде. Они без особого труда подпилили решетку и вышли во двор. Причина их дальнейшей не­ удачи так и осталась для нас тогда неясной*). Шли месяцы, недели, приближался суд над И. Ковальским. Начальство готовилось к нему, революционеры, в свою очередь, стали заранее приготавливаться к ответу на приговор, если суд вынесет смертную казнь. Прокурору, судьям с печатью испол­ нительного комитета были разосланы пред­ упреждения, прокламации рассылались всюду по почте, в городе интерес к суду поднимался с каждым днем. Видная роль в технической подготовке принадлежала *) По словам здравствующего Студзииского, когда они стали подниматься, перелезая стену—лестница, под ними подломилась. В. Фигнер.