* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
557 Кольцове. 558 лище и выходъ и з ъ него ч е р е з ъ годъ с ъ яебольшимъ, поездки по торговымъ и тяжебнымъ д е л а м ъ отца въ Москву, Пе тербургъ (1831,1836,1S38,1840—41 гг.) —скрывалась тяжелая драма г е ш а л ь наго самородка, обреченнаго н а стра дания, з а г у б л е н н а я обстоятельствами, не сказавшаго в с е х ъ своихъ словъ не по своей в и н е . Р я д ъ непримиримыхъ п р о т и в о р е ч а сковываль его жизнь: поэтъ волею Бож1ей, художникъ, оза ренный вдохновешемъ свыше, ощущавппй сладшя мгновешя поэтическаго творчества—и прасолъ, продавецъ, торговецъ скотомъ, шерстью, саломъ; мечты о знаши, жажда знать „свою русскую и с т о р ш , потомъ естественную, всемерную, потомъ выучиться по-не мецки, читать Шекспира, Гёте, Б а й рона, Гегеля, прочесть астрономш, г е о г р а ф ш , ботанику, ф и з ю л о г ш , зоол о г ш , Библею, Евангелёе"—и необхо димость подчиниться в о л е кулакаотца, бросить школу, в з я т ь с я з а „ д е л а " , сознавать, что запросы останутся не удовлетворенными: в е д ь в ъ Воронеже „о словесныхъ предметахъ и на Рожде ство Христово не услышишь", близше смеются, н а з ы в а я его р е ч и вздор ными; знакомство при посредстве Станкевича съ избраннымъ кругомъ интеллигенции — Б е л и н с к и м ъ , Полевымъ, Аксаковымъ, Чаадаевымъ, Тургеневымъ, ласка Жуковскаго, Пушкина, новый M i p b вопросовъ, нахлынувшихъ п о с л е беседъ съ идеалистами 30-хъ годовъ, упивавшимися немецкой философёей,—и мучительное сознаше безсил1я понять, оформить мыслью воз никшее вопросы: „субъектъ и объектъ, писалъ онъ в ъ 1838 г., я немножко понимаю, а абсолюта ни крошечки, а если и понимаю, то весьма худо"; поэтическое о д у ш е в л е т е , набегавшее особенно ярко во время поездокъ в ъ степи, стремилось излиться в ъ стихе, но подсекалось в ъ раннее годы неуменьемъ схватить рнтмъ, строгимъ весусомъ пр!ятеля Серебрянскаго, по томъ горькимъ сомнешемъ в ъ сво ихъ силахъ, какъ поэта - песенни ка: „сколько ни бьюся, писалъ онъ однажды Белинскому, с ъ самимъ со бой, но все эстетическое чувство не управляетъ мной, не обладаю имъ я , какъ бы х о т е л о с ь — х о т ь л я г ъ да умри"; желаше лпчнаго счастья, любовь к ъ одной д е в у ш к в были разбиты: отецъ продалъ ее з а Донъ, далеко; твердое н а м е р е ш е пойти по стопамъ с д е л а в шихся известными поэтовъ и э ъ на рода-—Алипанова, Слепушкина, у е х а т ь въ Петербургъ и остаться тамъ на всегда, бросивъ „тихш, материальный" Воронежъ, и в ъ то же время неизбеж ность однообразныхъ и наскучившихъ д е л ъ : „торговля, стройка дома, судебный д е л а , счеты, р а з с ч е т ы " ; оскорбленея родрыхъ, и з д е в а т е л ь с т в а отца, не понимавшаго сына-поэта и видевшаго в ъ немъ л и т ь рабочую силу, болезни,—все пришлось вынести К., ожидавшему о т ъ жизни счастья, гармоши. То и д е л о вырывались у него признашя: „въ Воронеже долго м н е не сдобровать... горько жить... это не житье, а каторга"; „грустею думать, что не выполнишь того, что выполнить надо". Прикованный к ъ по стели чахоткой, онъ л е л е е т ъ мечту о родной л и т е р а т у р е , боится „умственнаго холода", не сдается передъ мрач ными думами о разбитой своей жизни и, медленно угасая безъ поддержки, безъ помощи, с ъ страстными стре млениями к ъ з н а н ш , безъ возможно сти утолить э т у жажду, полонъ желашй, устремлешй, бодро о т в е ч а е т ъ петербургскимъ друзьямъ, опасав шимся з а него, что онъ погибнетъ въ Воронеже: „буду жить, пока жи вется, работать, пока работается... буду биться до конца края... н е т ъ , духомъ я не упалъ и б е д е моей смо трю в ъ г л а з а я прямо. Я не б е г у , а стою ei жду бури: сломить—упаду, в ы держу—пойду впередъ. Но не стану предъ ней н а колени, не буду слезно молить о пощаде и бабой выть, н е т ъ , этого не будетъ! Я русскей человекъ... Духомъ я не упалъ и не упаду, р а з в е мощь и з м е н и т ь , р а з в е отъ напряжения силы т е л о лопнетъ,—тогда конецъ"... Этотъ конецъ „гордой р е ч и " , смелому вызову судьбе, надеждамъ н а радост ное будущее наступилъ д л я К. н а 34-мъ году его жизни: 29 октября 1842 г. забытый, одинокШ, онъ умеръ. Первые стихи К. относятся к ъ 1826—27 г., 18 с т н х о т в о р е т й было издано н а сред ства кружка Станкевича в ъ 1835 г., первое посмертное издание вышло в ъ