* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

355 ЖуковскШ. 355 р-вля 1852 г., остается вне Россёи. По все, что въ мёре есть, любви весь повелению имп. Николая Павловича, пламень страсти", говорилъ поэтъ. Въ тело Ж. было перевезено въ Россёю любви душа „вкушаетъ сладость рая, и погребено вь Александро-Невской земное отвергая, небеснаго полна". лавре, рядомъ съ могилой Карамзина. Онъ испыталъ эти неземныя радости Последняя 12 летъ своей жизни, омра­ идеальной дружбы и платонической чавшаяся то семейными непрёятностя- любви, а вслед* за этим* познал* и ми, то недугами, то необходимостью всю горечь утрать. Силаэтихъутратъ— спасаться отъ революцёи 1848 г., Ж. такова, что Ж. превращается въ ыепровелъ весьма деятельно, занимаясь ланхолическаго певца прошедшего. главнымъ образомъ переводомъ Одис­ Меланхолёя, хорошо знакомое ему насеи и поэмой Странствующей жидъ", строенёе, возводится въ общей психо­ которая такъ и осталась незакончен­ логический законъ. Только прошедшее— неизменно, разсуждаетъ Ж.; оно не ной. „Мысли при гробнице" (1797 г.)— умираетъ, оно еще возвратится намъ первое произведете Ж. и „Странству­ тамъ, за дверью гробовою; это „не­ ющей жидъ" (1851—1852)—последнее. здешнее ' будущее такъ же верно, Между началомъ и концомъ есть вну­ какъ в прошедшее; а настоящее мо­ треннее единство; вся литературная жетъ и должно перемениться, его въ деятельность Ж. отличается порази­ сущности нетъ; о немъ нужно забыть, тельной цельностью: его творчество отдавшись мечтамъ о прошломъ и прежде всего есть выраженее его яр­ будущемъ. „На земле всего верней кой и еедивндуальности, несмотря на мечтать"; воображенёе—нашъ лучший то, что количественно переводы даже другъ, тогда какъ умъ—„всехъ ра­ преобладаютъ надъ оригинальными достей палачъ": „спокойствие въ непроизведенеями, Ж.—одинъ иаъ наибо­ знанёи". И Ж., не будучи крайнимъ лее субъективныхъ русскихъ поэтовъ. фантастом*, погружается въ тихую и Понять его личную психологию зна­ унылую мечтательность, отдается во чить понять сущность его творчества. власть капризной богини фантааёи. Его Природныя качества и внешш'я усло­ душа, „ленивая сибаритка", смотрит* вен жизни (помещичья среда, жен­ на жизнь „сквозь сонь поэтический". ское общество, благородный пансёонъ, Отъ „низости настоящаго" Ж. охотно масонскей шэтизмъ Тургенева, лите­ бежит* въ мёръ народныхъ сказашн, ратурный настроения эпохи сентимен­ будетъ ли то легендарный Востокъ, тализма) содействовали развит! ю въ классическая Грецёя, поэтическое сред­ Ж. чувствительности, мечтательности, невековье или русская сказочная ста­ любви къ добродетели и благочестёя. рина. Поэтъ былого, Ж вместе съ „Совершенствоваться..., часъ отъ часу темъ и поэтъ далекого, экзотическаго. привязываться ко всему доброму и Убаюкиваемый своими поэтическими прекрасному"—вотъ путь, который съ грезами, онъ „среди губящаго волне­ юныхъ летъ намЪтилъ себе поэтъ. нья жизни" сумелъ сохранить свет­ Слова „добродетель", „Богъ", „жизнь" лое мёросозерцанёе философа - опти­ и „смерть" не сходятъ у него съ миста. Его оптимизмъ непоколебимъ, языка, и слова эти онъ произносить потому что его корни лежать въ глу­ спокойно и благоговейно, какъ чело- бине релнгеозныхъ убеждений. Ж. не векъ, уже обретший тихую пристань. только твердо усвоил* традиционную Тревожный сомнения и мучительный систему верований, но и опоэтизиро­ исканёя были чужды ему: онъ сразу вал* ее. Вселенная — „необъятный получилъ готовое мёросозерцаше и на океан* света, коего волны быстро ле­ всю жизнь остался ему веренъ, только тят* и гармоническимъ громом* сво­ развивая свои взгляды и отчасти, по­ им* славят* Вседержителя". Земля— жалуй, углубляя ихъ. Онъ твердо одна изъ светлыхъ пылинокъ, состазнаетъ, какъ надо жить, и въ чемъ вляющихъ вселенную. Жизнь людей, счастье человека. Счастье прежде руководимая верой, надеждой и любо­ всего въ удовлетворенён запросов* вью, полна глубокаго смысла; „земная чувствительнаго сердца. „Для дружбы жизнь небеснаго наследнике", н путь я 1