* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ БИОГРАФИЙ дился сбор продовольствия, ставили губернские продовольственные комитеты (губпродкомы) в анархическое отношение к общим интересам строительства советской власти на местах. Однако, полагал А. Г. Шлихтер, наделение продовольственных органов особыми полномочиями и их независимость от местных органов власти явились причиной затруднений в их работе, которые имели место как на региональном, так и на общегосударственном уровне. Губпродкомы были слабо связаны с другими местными органами, а их насильственные действия не способствовала авторитету советской власти в глазах населения. В результате губпродкомы не смогли «развить свою деятельность до максимальной продуктивности», которая к тому же вызывала постоянные нарекания как со стороны населения, так и местных властей. А. Г. Шлихтер был уверен в том, что критика деятельности продотрядов в значительной степени является преувеличенной, но все же далеко не беспочвенной. Он признавался в том, что весьма осторожно относится ко всем такого рода нареканиям, из которых 75 % являются сплетнями, буффонадой или простым классовым непониманием и нежеланием сделать то, что требует пролетарская политика. Но каждое четвертое нарекание имеет под собой реальное основание, поскольку в первый год деятельности губпродкомы не имели четких представлений о том, что им можно делать, а чего делать нельзя в условиях советского государства. В результате у населения сложилось неверное представление о том, что продовольственные отряды могут безнаказано допускать любые нарушения законности. Однако от анализа конкретных нарушений законности продовольственными отрядами А. Г. Шлихтер уклонился, но уделил значительное внимание вопросам укрепления законности в процессе исполнения продовольственной разверстки. Укрепить же законность он предлагал такими средствами, как разъяснением крестьянам, в том числе и кулацким элементам, законности проводимой акции по обеспечению городов продуктами питания. Крестьян, писал он, важно убедить в том, что уполномоченные продовольственных отрядов действуют строго в рамках законности и выполняют только то, что им разрешает советское государство, в противном случае они будут нести строгую ответственность, как и все другие граждане. Организованное же насилие возможно только по отношению к крестьянам, которые и после разъяснительной работы продотряда будут уклоняться от исполнения своих обязанностей по передаче имеющихся у них излишков зерна. Однако и формы государственного насилия строго определены законом — это реквизиция, конфискация, арест и предание суду революционного трибунала. «Нельзя допускать, — говорил А. Г. Шлихтер, — чтобы хоть один уполномоченный позволял себе хотя на одну минуту, хоть по одному случаю превышать те полномочия, которые предоставляет нам государство при решении продовольственного вопроса». А. Г. Шлихтер был уверен в том, что законность в деятельности продовольственных отрядов позволит установить мир и согласие между собственниками зерна и советским государством. По его мнению, умение продовольственного отряда разобраться в том, что разрешено советской властью, и его действие в рамках законности лишит всякой возможности даже кулака выступать против советской власти. У населения против отряда, действующего в рамках законности, не может быть ненависти или поводов для жалоб. Население будет лишь иметь ясное представление о том, что советская власть есть государственная власть, которой нельзя не подчиняться. Время, когда можно было с этой властью не считаться, безвозвратно прошло, деревня должна выполнять все предъявляемые ей веления советской власти. Изложенные рассуждения о законности и обязательности исполнения советских законов А. Г. Шлихтера не являются оригинальными, а представляют собой вольное изложение известных ленинских высказываний. Однако он значительно переоценивал возможности советского государства с помощью законов устанавливать любые порядки в обществе. Ненависть у крестьян оставалась неизбежно против продовольственных отрядов и советской власти во всех случаях, даже в условиях соблюдения ими революционной законности, поскольку неправовым был исполняемый закон. У собственника, в данном случае крестьянина, отбирали его имущество вопреки требованиям частного права, допускающего только эквивалентные отношения, основанные на свободной воле. И государство, нарушающее это многовековое объективное право собственника, выступало в роли ординарного грабителя, независимо от мотивов и цели насильственного лишения собственника его имущества. Однако А. Г. Шлихтер никаких нарушений прав собственников в действиях продотрядов не видел и даже предпринял попытку продлить их деятельность в условиях нэпа, после того как Ш 841