* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ БИОГРАФИЙ оценка изложенных и иных известных Сталину фактов нарушений законности объясняется тем, что он, как и большинство партийных деятелей этого периода, отходил от ленинского понимания соотношения законности и целесообразности. Отдавая примат революционной целесообразности, Генеральный секретарь не видел большой беды в нарушениях прав трудящихся при проведении мероприятий партии и государства по социалистическому строительству в стране. И. В. Сталин неоднократно называл факты нарушений социалистической законности, в том числе злоупотреблений служебным положением, хищений социалистической собственности, разбазаривания государственных средств на проведение юбилеев и иных торжеств, неисполнения местными властями циркуляров и директив центральных органов. При этом он признавал, что члены партии находятся нередко в авангарде правонарушителей, действуют в таких случаях «смелее и решительнее». Но в отличие от Ленина, который непрестанно искал действенные меры борьбы с негативными явлениями в деятельности государственного аппарата, И. В. Сталин ограничивался преимущественно призывами и увещеваниями типа «выжигать каленым железом» нарушения, допускаемые государственными служащими, и даже не ставил вопросов о наказании должностных лиц, виновных в нарушении прав трудящихся. Значительная часть теоретических положений и выводов И. В. Сталина, в том числе и по вопросам классов и классовой борьбы, советского государства и права, впоследствии была признана ошибочной, в том числе в ряде партийных документов. Однако наиболее точная характеристика его воззрений была дана еще при его жизни в платформе «Союза марксистов-ленинцев» «Сталин и кризис пролетарской революции», где классовое содержание его политики квалифицировалось как мелкобуржуазный авантюризм. В платформе справедливо отмечалось, что политическая линия вождя советского народа «выражается, во-первых, в разрыве с материалистической диалектикой, учением К. Маркса и В. И. Ленина по всем важнейшим теоретическим вопросам, во-вторых, в переходе на точку зрения субъективного идеализма в социалистическом строительстве; в-третьих, в разрыве с организационными принципами большевизма (личная диктатура вместо демократического централизма) и, наконец, в-четвертых, в беспринципном политиканстве и бешеном разгуле «левой фразы», хлестаковщине, лжи, надува- тельстве масс, превращении их в слепое орудие в интересах тщеславия диктатора и его клики… И. Сталин убивает ленинизм под флагом ленинизма, пролетарскую революцию под флагом пролетарской революции и социалистическое строительство под флагом социалистического строительства. И. Сталин объективно выполняет роль предателя социалистической революции». Действительно, И. В. Сталин, вопреки многочисленным уверениям ученых и партийных деятелей при его жизни, равно как и современных авторов, не был подлинным марксистом ни в философии, ни в теории государства и права. Его воззрения целиком и полностью являли собой образец теории и практики левого оппортунизма, который вождь советского народа постоянно разоблачал и изгонял из практики социалистического строительства; на деле же борьба шла между «левым» Л. Д. Троцким и таким же «левым» И. В. Сталиным за партийную и государственную власть и проведение собственной левацкой политики на практике. Формулируя свой тезис об усилении классовой борьбы по мере построения социализма, И. В. Сталин не аргументировал так, как этого требует материалистическая диалектика, не исследовал состояние классовой борьбы объективно, всесторонне и конкретно-исторически. Патетическое уверение «нет и не может быть, потому что не может быть никогда», примененное чеховским героем Василием Семи-Булатовым, в устах великого вождя выглядит не более чем насмешкой над диалектическим методом познания и действительным состоянием классов в советском государстве в конце 20-х годов прошлого века. Оставшиеся буржуазные, непролетарские слои общества не были способны к серьезной политической борьбе. В 1925–1928 гг. ежегодно привлекалось за контрреволюционные преступления 0,01–0,02 % всех осужденных, примерно 1000 человек. Но и эти мизерные цифры, как и многие другие показатели сталинской статистики, были «дутыми». В них включались данные и о числе осужденных бывших полицейских, иных лиц, принимавших активное участие в работе царской охранки и в рядах белогвардейцев. Население, уставшее от войн и разрухи, не было способно организовывать антиправительственные заговоры и антисоветские выступления. Начиная с 1925 г. по ст. 58 УК РСФСР за контрреволюционные выступления привлекалось не более 0,2 % от числа всех осужденных. С 727