* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

энциКлопедичеСКий Словарь биографий общая компетенция и контроль над государственными финансами, не восстановило его положения первого места государственного управления. Через все государствоведческие труды В. Г. Щеглова красной нитью проходит мысль о том, что непоследовательность в реформировании сильно затрудняет ход государственных дел. В. Г. Щеглов известен и как теоретик права. Исследованию одной из важнейших философских проблем общей теории права посвящен его труд «Нравственность и право в их взаимных отношениях». Автор видит назначение права в регулировании общественных отношений на основании начала справедливости как принципа равной свободы для всех граждан общества, в котором выражается идея альтруизма как общего базиса личной и общественной жизни человека. При этом В. Г. Щеглов подчеркивал творческое значение народного сознания в сознании норм обычного права. Подобная правообразующая деятельность народа, утверждал он, нередко предшествует появлению закона, санкционирующего правила общественной жизни, возникающей в ней непосредственно. Закон как общая юридическая норма не в состоянии регулировать каждое из юридических отношений, поэтому он постоянно дополняется справедливостью, суть которой В. Г. Щеглов усматривал в духе учения Аристотеля и Ульпиана в признании равенства общим началом взаимных отношений людей в обществе и в воздаянии каждому должного, индивидуального, своего. Формальная строгость норм права, подчеркивал автор, восполняется в известных отдельных случаях судом присяжных, которым конкретные нарушения закона обсуждаются на основании представлений о справедливости самого общества. Указывая на опасность совершенного смешения права с нравственностью, В. Г. Щеглов анализировал многочисленные научные поиски критерия их разграничения. Ему представлялось несостоятельным установившееся и ставшее ходячим воззрение, согласно которому нравственности принадлежит область исключительно внутренней, психической жизни человека, а праву — сфера его внешней деятельности. «Опыт именно показывает, что деятельность человека в сфере нравственной жизни не ограничивается лишь известного рода намерениями, побуждениями и настроением, а получает внешнюю форму, что мораль состоит из внутренней и внешней стороны. Для того чтобы быть нравственным, нужны не только добрые намерения, но и добрые дела, мы не должны только сочувствовать ближнему, но и помогать ему самим делом». Точно так же и право, отмечал В. Г. Щеглов, относится не к одной «только внешней стороне человеческой жизни, а затрагивает и ее внутреннюю сторону». «Известно, что целая область юридических отношений, уголовное право — построено на тщательном изучении внутренних намерений и побуждений человека (преступника) к деятельности. Но внутренняя сторона юридических действий занимает и цивилиста, который, например, обращает внимание на степень участия воли человека, его свободу при заключении разного рода юридических сделок». В. Г. Щеглову удалось, таким образом, преодолеть резкую односторонность подхода к разграничению права и морали, которая была свойственна таким выдающимся юристам, философам права, как Б. Н. Чичерин и К. Д. Кавелин. Он также считал неверным взгляд на право, согласно которому принудительность составляет отличительное свойство права, существеннейший элемент в его понятии. Исходя из того, что право является необходимой составной частью морали и в силу этого оно подчинено стремлению к достижению высоких альтруистических целей, принуждение, писал ученый, «не может составлять существенную черту права, олицетворяющего в жизни альтруистическую идею общего блага, чуждую всякой мысли о насилии, которое является неразумным спутником эгоизма». В. Г. Щеглов приводит многочисленные примеры неприменения принуждения при решении правовых вопросов. Он солидарен с Н. М. Коркуновым в том, что принудительность есть отличительное свойство не самого права, а регулируемых им отношений, не юридической нормы, а разграничиваемых им интересов. Право выступает, подчеркивает В. Г. Щеглов, с принуждением во имя высшего, альтруистического принципа, который иначе не может восторжествовать при несовершенных условиях человеческого быта. Но и выступая в необходимых случаях в роли защитника интересов общества и отдельных лиц, принуждение имеет второстепенное значение. «Все нормы полицейского и процессуального права, ограничивающие деятельность человека, рассчитаны на то, чтобы обеспечить осуществление не нарушенных, а других юридических норм». В. Г. Щеглов подчеркивал, что, говоря о принуждении в праве, речь можно вести только о принуждении физическом. Что же касается принуждения психического, то оно сопровождает всю деятельность человека, проявляется в области морали, религии, науки и искусства. «Но если принуждение не отличительный признак права, — задавал вопрос В. Г. Щеглов, — то в чем же искать отличие от морали?». На поставленный вопрос он отвечал следующим образом: «Если в морали заключается высший идеал человеческого поведения, а в праве некоторое приближение к осуществлению этого идеала, возможное при данных условиях общественного быта, то очевидно, что мораль есть высшая совершеннейшая норма человеческой жизни в обществе, право же — норма известных общественных отношений между людьми, создаваемых по образу морали». Он считал, что мораль составляет содержание жизненных идеалов каждого человека, тогда как право 829 Щ