* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

энциКлопедичеСКий Словарь биографий обязанностей по религиозным убеждениям. Он мечтал о безгосударственной общинной «разумной жизни людей», главным условием которой станет «возвращение всему народу — не одним крестьянам, а всему народу — его естественного и законного права на землю». В системе политико-правовых взглядов Л. Н. Толстого главенствующее место принадлежит критике самодержавно-абсолютистского государства. В России, писал он в статье «Пора понять» (1909), «у народа посредством различного рода податей и налогов отбирается почти треть всего дохода и употребляется отнюдь не для общей пользы, а на такие совершенно ненужные и вредные для народа дела, как вооружение войска, стратегические дороги, крепости, тюрьмы, на содержание духовенства, двора, жалованье многочисленным чиновникам». Когда во многих губерниях России в 1891–1893 гг. разразился страшный по своим последствиям голод, Л. Н. Толстой в статье «О голоде» (1892) прямо заявил, что причины голода кроются в самом государственном и общественном строе России, в самой системе угнетения народа господствующими классами. Политику правительства во время голода он сравнивал с паразитом, пытающимся накормить то растение, соками которого он питается. Не веря в возможность исправления существующего строя при сохранении его основ, писатель скептически относился к кампании за конституцию, развернутой либералами накануне революции 1905 г., а также к Думе — детищу либеральных потуг, которую, по его мнению, царизм создал исключительно «для отвода глаз народу, для лучшего сокрытия своей антинародной сущности». Критике Л. Н. Толстого подвергнут весь сложный механизм помещичье-буржуазного государства, особенно чиновничье-бюрократический аппарат русского самодержавия. Это нашло яркое отражение в художественных произведениях «Анна Каренина», «Война и мир», «Воскресенье», «Смерть Ивана Ильича» и др. Давая убийственную характеристику бюрократического аппарата, Л. Н. Толстой делает вывод, что это «стая жадных, пронырливых, безнравственных чиновников». Свои мысли о реакционной, угнетательской роли армии в политической системе царизма Л. Н. Толстой выразил в таких статьях-обращениях, как «Письмо к фельдфебелю» (1899), «Солдатская памятка» и «Офицерская памятка» (1901). Толстой решительно высказывался и против принципов государственного абсолютизма. «Самодержавие, — писал он в письме к Николаю II, — есть форма правления отжившая, могущая соответствовать требованиям народа где-нибудь в центральной Африке, отделенной от всего мира, но не требованиям русского народа…». Царями становятся не только не способные к управлению люди, но «всегда наиболее дурные, ничтожные, жестокие, безнравственные и, главное, лживые люди». Господствуя с помощью армии и полиции над трудящимися массами и угнетенными народами, русское самодержавное государство превратилось в машину полицейского и военного усмирения, «олицетворяя вполне предсказанного Герценом Чингис-хана с телеграфами». С каждым годом писатель все настойчивее требовал уничтожения самодержавия, повторял, перефразируя древнее изречение, что Карфаген самодержавия должен быть разрушен. Одно из главных мест в механизме русского самодержавного государства Л. Н. Толстой отводил церкви. Слово «церковь» «есть название обмана, посредством которого одни люди хотят властвовать над другими». Едва ли не самой реакционной в этом отношении Л. Н. Толстой считал русскую православную церковь, которой враждебно «все то, чем истинно живет теперь мир: социализм, коммунизм, политико-экономические теории, утилитаризм, свобода и равенство людей, святость труда, святость разума, науки, искусства». Взгляды Л. Н. Толстого на государство во многом совпадают с идеями европейских анархистов, таких, как Прудон. Но, подобно Бакунину и Кропоткину, Л. Н. Толстой ставил анархизм не на индивидуалистическую, а на коллективную основу. При этом он отрицательно относился к политической программе русских революционеров-анархистов с их ориентацией на революционное насилие. Не обошел вниманием писатель и один из самых «больных» и «проклятых» вопросов своего времени — вопрос о праве, законности, правосудии, о преступлении и наказании, дал уничтожающую критику с позиций анархизма государственно-правовой науке. В своих рассуждениях о праве Л. Н. Толстой в большинстве случае избегал употреблять этот термин, подчеркивая, что «народ слова «право» никогда не употребляет, у них на языке его никогда нет». Чаще всего он говорил о законах, об «узаконениях», «…одинаково несовершенных, а часто и явно ложных и несправедливых…» во всех государствах. Видя суть «узаконений» в требовании «исполнения известных правил», писатель указывал, что эти правила никогда не устанавливаются «с общего согласия» и «для общей пользы». Все эти узаконения чрезмерно разнообразны и могут иметь самые разнообразные мотивы, но ни одно из них не выражает воли всего народа. Общей чертой всех существующих в обществе узаконений, с точки зрения Л. Н. Толстого, является то, что они поддерживаются насилием. Мысль о том, что в праве находят свое выражение только интересы власть имущих, он развивал во многих своих произведениях. В «Письме студенту о праве» (1909) он писал, что «…правом в действительности называется для людей, имеющих власть, разрешение, даваемое ими самим себе, заставлять людей, над которыми они имеют власть, делать то, что им — властвующим, выгодно, 721 т