* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

з (252–272) з псковскому наместнику Я. В. Шишкину». Он подверг суровой критике состояние судебной практики в наместничестве Шишкина. Зиновий прежде всего касался нравственных и должностных требований, предъявляемых к высокому званию судьи. Судья обязан быть беспристрастным по отношению ко всем людям, обратившимся к нему за установлением правды. «Для судьи нет ни роду, ни племени, ни друга». Он не должен бояться сильного, «ни своему дружить, ни норовить виноватому», а также «ближнего пользы судом не искать, а свою пользу находить только в праведном суде». Зиновий обращает внимание дьяка на необходимость вершения скорого и справедливого суда. «Да не сотворишь неправды в суде и не оправиши неправого мзды ради… да проклят будет всяк судья неправедный». Судьи обязаны всегда судить «в правду» и «ровно всем», как богатым, так и нищим. Бог ожидает от судьи только «суда, правды и милости». Он критикует Я. В. Шишкина за недобросовестное исполнение возложенных на него обязанностей, в результате чего в судах процветает волокита, мздоимство, небрежное исполнение судьями своего долга и насильственное принуждение сторон к мировому соглашению. Истцов «отсылают от суда» или бесконечно переносят сроки рассмотрения дел, а затяжка дела всегда опасна, ибо она может обернуться заменой судьи, подкупом свидетелей, способных «правду искривить». За это время тяжущиеся смогут «судью намздить» и даже убить одну из сторон «лукавыми человеки». Но даже когда, наконец, «суд засужен», то по «судному делу» чиновниками судебный указ не исполняется («не чинится»). Существовавшую в судах практику насильственного примирения сторон, по настоянию судьи, Зиновий расценивал как «правому явное грубление», ибо, когда правого заставляют отказаться от поисков правды и мириться со своим обидчиком, то такая ситуация «злее всякого душегубства перед Богом». Добровольное примирение («мир по любви») при содействии третейского судьи Зиновий находил вполне правомерным. Не пригоже также, считал он, и «миловать виноватого и норовити ему, занеже писано: суд милости не имать». Кто милует виноватого, тот не помилует правого. Виноватому «суд есть без милости не сотворившему милости». Милости следует ожидать от Бога, а не от судьи. Дьяк исключает возможность применения милости к виноватому до судебного рассмотрения дела. Применение милости до изобличения преступника граничит с нарушением государственного закона судьей как должностным лицом и закона нравственного как человеком и христианином. Суд и правда должны всегда «настигать содеевающих злое» и нарушающих законы. В том случае, если «обличенный» виновный человек осознает свою вину и раскается («паче аще покается»), тогда к нему возможно проявить милость. Зиновий предпринял попытку про266 вести разграничение «милости виноватому» от необходимости его изобличения и наказания. Рассматривая осуществление правосудия, Зиновий упоминал два вида процесса: суд (состязательный) и розыск (инквизиционный). Он полагал, что судебный приговор может быть вынесен только на основании достоверных свидетельств вины подсудимого. В случае недостаточности доказательств следует продолжить «обыск» и «расспрос свидетелей» до тех пор, пока судья не убедится в его виновности. К теме «преступления и наказания» Зиновий обращается и при рассмотрении вопроса о преследовании еретиков. Он считал, что наказывать возможно только «за вещи» (действия), а не за «словеса», кроме того, не подлежат наказанию те еретики, которые раскаялись, так как они могут «достойными плодами исправить прегрешения». Суровые меры не следует сразу же применять даже к упорствующим еретикам. Вначале необходимо прибегнуть к «любопрению», в результате проведения которого еретики смогут «увериться в истинном благочестии» и понять, что не все древнее достойно почитания, потому что обветшало и «не всяко же новых охужати следует». В качестве превентивной меры Зиновий советует крестить людей в достаточно зрелом возрасте и во время обряда крещения брать с них клятву не общаться с еретиками. Большую пользу в борьбе с еретическими заблуждениями способно оказать распространение просвещения и, особенно, книжного знания. В «Истины показании…» Зиновий посвящает целую главу возвышению авторитета книжного знания. Он утверждал необходимость наличия в государстве не только книг Божественного содержания, но и «летописных» и царских «памятописных … иже направляют на благожизние царя». Отсутствие книг и книжной образованности может привести к тому, что «истлети будет и разсыпатися жительства вся», т. е. не останется у людей никакой памяти о прошедших временах. Высоко ставит Зиновий разум, данный человеку Богом. Сотворив человека, Бог наградил его разумом, предполагая, что все дела он будет осуществлять разумно. Критикуя известное ему апокрифическое изображение младенца Христа, сидящего на престоле «в бронях железных и во шлеме медяном», Зиновий заявляет, что «премудрость не облещится во броня железные и на главу шлем медян… Не железо бо правда, ниже медь… но разум здравый, рассудить могий». Зиновий утверждает, что Бог создал человека свободным и «равномощным творцу», а «не рабом далече отстоящим». Каждый человек «имеет душу умну, словесну, яко самовластен есть человек. Понеже всякая тварь по естеству своему нужею движение имеет, един человек волю имеет, выбирать может чего он хочет и или к доброму