* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

445 Киркегордъ. 446 тятъ проповеди, п ихъ нужно брать такъ, какъ они есть. Поэтому Киркегордъ изби-раетъ методъ сократов сшй и ведетъ читателя къ намеченной цели путемь показашя несостоятельности его прявычныхъ воззр'Ьнш и убеждешй; и это дёлаетъ онъ съ паоо-сомъ поэта, возбуждающимъ страсть, необходимую ДЛЯ ВОСарИНЯТ1Я истины и съ юмо-ромъ и врошей философа, препятствующими останавливаться лишь на объективномъ (хо-лодномъ) восхищеши истиною. Более того, привыкши всегда скр[лвать свой внутреншй М1ръ отъ нескроиныхъ глазъ посторонняя, Киркегордъ старается въ своей письменности поставить какъ можно далее въ стороне даже свою авторскую личность и пишетъ поэтому при разааго рода вымышленныхъ обстоятельствахъ и подъ разными оригинальными псевдонимами, какъ-??: Викторъ Эремита, Константинусъ КонстантишусъДоган-несъ де-Силенцш, Климакусъ, Ноколаусъ Нотабене и т. п.; хотя съ другой стороны, при чтенш его произведешь въ выводимыхъ вмъ типахъ и положешяхъ иногда не трудно видеть лишь разнообразное варшроваше его собственной личности и его собственааго, пережитаго имъ, опыта. И это вполне естественно, ибо внутреншй М1ръ Киркегорда былъ для него самого преимущественнымъ источникомъ творчества. Такиыъ образомъ, выступаетъ теперь Киркегордъ съ целывъ рядомъ замечательныхъ ироизведенШ, заставившпхъ встрепенуться современниковъ, „словно — говоря словами Киркегорда — дикая птица пролетела надъ головами ручныхъ!“... Въ феврале 1843 года вышло въ светъ въ высшей степени оригинальное большое сочинеше, озаглавленное: „Или—пли“, приписанное некоему Виктору Эремнте. Въ немъ Киркегордъ на иримерахъ свободной любви и любви брачной развиваетъ и представляетъ на выборъ чптателю два жизневоззрешя: эстетическое и этическое. Эстетика всегда кончаетъ пустотою и отчаяшемъ, ибо она полагаетъ интересы жизни вне человека и, следовательно, вне его власти. Этика отличается большею устойчввостш и уверен-HocTiro, ибо она основывается на внутрен-нихъ двпжешяхъ души и проникаетъ конечный отпошешя абсолютнымъ понят1емъ долга. Но разъ на этой почве возникаетъ понят1е ви~ вовности и греховности, то возникаетъ выс- шая стад1я жизни — релипя. „Релипя подобна спасительному поясу, который делаетъ человека легче всего Mipatl Къ этой книге приложено релипозное разсуждеше на тему: „Назидательное въ той мысли, что предъ Вогомъ мы всегда ненравы“, которое оканчивается сювами: „Только та правда, которая назидаетъ, есть правда для тебя“-— Далее следовали „Два назидательныя слова“, которыя, подобно последующпмъ многочи-сленнымъ сочинешямъ этого рода—отличаются простотою, дышатъ ровпымъ христн-скииъ духомъ и имеготъ цел1ю постепенное возвышеше читателя отъ привычныхъ взгля-довъ и воззренш въ более выснш сферы идеала. Въ следующемъ сочинеши: „Страхъ и трепетъ“ на примере „отца верующихъ“— Авраама объясняется сущность веры, какъ парадокса. Намереше Авраама принести въ жертву, зарезать собственааго сына съ точки зрев1я обычной морали является непонят-нымъ, престуинымъ намерен1емъ. Но Авра-амъ решается на него „въ силу частнаго, личнаго отношешя къ Богу“, въ силу веры, чрезъ которую верующий возвышается надъ общимъ: „субъективность,—значитъ,—выше действительности“. Въ сочиненш „Повто-penie“ подъ вымышленною фигурой поэта, который ради высшей „духовной действи* тельности“ отказывается отъ ежедневнаго новторешя обычныхъ житейскихъ сценъ и порываетъ съ невестою, Киркегордъ ана-лизируетъ психологическую исторш своего разрыва. После ряда словъ — „Три назидательныя слова“, „Два назидательныя слова“ (1844), „Три назидательныя слова“—Киркегордъ, въ строго философскомъ разсу-жденш „Философема мелочи“—снова останавливается на своемъ пониманш христн-ства, какъ веры въ абсурдъ (идея Богочеловека). Здесь всякая спекуляция — одно воображеше, предметъ веры, доступенъ лишь “ въ субъективноиъ пережпванш. Въ сочинеши ~ „Повят1е: боязнь“ представляется глубокомысленная феноменолопя греха. Въ поэтиче-скомъ произведены: „Предислов'1еи Кпрке-гордъ отдаетъ себе дань, какъ поэту, и яркими красками изображаетъ счаше но-вобрачнаго, обещающаго своей жене писать лишт» предпслов!е... Следовавния „Четыре иоучительныя слова“ (1845) отличаются особою красотою, глубиной и задушевностпо.