* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

116 ГАРНА Eorocj элементовъ и имъ лее возбужденъ былъ вонросъобъ апостольскомъ символе, который объявлялся и не достаточнымъ и не обязательнымъ безусловно. Это вызвало горячхе споры, окончательно подо-рвавнпе ортодоксализмъ А. Г., и его не рЬдко провозглашали разрушителемъ веры и хрнтанства. Темъ не менее и эти ожесточения не воспрепятствовали успехамъ университетской карьеры. Популярный и авторитетный на ево-емъ факультете,—А. Г. собиралъ во-кругь себя далеко не однихъ теологовъ, и его высокая и сухощавая фигура не разъ была магнитомъ для всей университетской молодежи, охотно слушавшей жпвыя речи профессора. Напри-меръ, въ 1896 г. онъ читалъ открытый курсъ («publicum») о молитве Господней, а въ зимтй семестръ 1899— 1900 г. аудиторхя доходила до шести сотъ человекъ, когда А. Г. въ 16-ти лекщяхъ излагалъ самую «сущность христианства» по его воззрешямъ. Выпущенная отдельно, эта книжка имела необыкновенный успехъ, но и опиози-Д1Я достигла высшаго напряжен1я въ своей нетерпимости, вызывавшей равный отпоръ горделиваго пренебрежения. При всемъ томъ академически-научная репутащя А. Г. скорее только поднялась. Въ 1901 г. онъ прнзванъ на ответственный постъ ректора бер-линскаго университета и — по связи съ этимъ — мы имеемъ отъ пего две знаменательныя «ректоратешя» речи: въ одной изъ нихъ, о «задачахъ бого-словскихъ факультетовъ > (Гиссенъ 1901) ораторъ энергически защищаетъ (дро-тивъ своего коллеги тоже известнаго профессора. Оттона Пфлейдерера) спе-щальное научное изу четехргютганскаго богослов1я, которое пе должно приравниваться къдругимъдисцинлинамъ и растворяться среди нихъ, ибо христ1анство есть вечно живая релипя, не высшая только, по единственная, какъ Хри-стосъ—исключительный Учитель, почему не зиаюгцш этой релипи не зиаетъ никакой, а знаюшдй ее—вместе съ самою HCTopien ея — знаетъ все: въ другой позднейшей речи «Сократъ и древняя церковь» (ibid. 1901) А. Г настойчиво приглашаешь къ внимательному следо- пвокая ГАРНА 116 ванш заветамъ исторш, потому что всякое высшее знате бываешь жизнен-нымъ прюбретешемъ и безъ понимашя условш происхождешя напоминало бы собою садъ, засаженный срезанными цветами; заш&мъ, считая двигателями исторш мысли именно людей, а не мертвую необходимость, онъ видитъ тамъ рядъ искателей и служителей истины» родственныхъ по духу, однако релипя не есть знаше и ничто не достигало высоты Евангелхя; задача же всякой науки формулируется такъ, что ея адепты должны быть «живыми свидетелями истины и добра, мужами, которые ради эсихъ благъ готовы принести всякую жертву», ибо «служеше истппе есть богослуженье». Таковъ идеалъ научнаго ведешя, провозглашаемый устами А. Г., и нельзя не признать отраднымъ, что онъ съумёлъ подчинить чисто -йаучпыя стремленья релийознымъ уповашямъ, при взаим-номъ ихъ согласованш. Теперь А. Г. глава и вождь прогрес-сивнаго лютеранства; его ?????? нена-видятъ и проклинаютъ, но къ нему все прислушиваются; объ немъ возбуждаются вопросы далее въ рейхстаге, а благоволительное правительство награждаем высшими, прямо исключительными знаками отлич1я (напр., орде-ноыъ pour le merite—высшинъ и ред-кимъ украшешомъ для представителей пауки). На своемъ жизиенномъ пути А. Г. поднялся на высшую ступепь, но она была добыта ученымъ подвигомъ и оправдывается имъ. Естественно, что у него внешнее положеше оказывается паралл:ельнымъ постепенно раскрывавшемуся религюзному м]росозерцашю. Осповной пунктъ последпяго, наиболее выдвигавшийся полемикою, заключается въ отверженш церковной догматики. Это прискорбно и верно, но съ нашей стороны требуются здесь не критика и разборъ, а прежде всего характеристика и объективное истолковаше воз-зрешй. На этомъ и сосредоточимся. По· указанному свойству А. Г. обычно причисляется къ ричлтанской школе и оценивается по ея шаблону *). Едва *) 13 ь этомъ гмыолЬ ив разъ говорится