* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

509 ЕСТЕС энциклопедш. зываются чудесами. Чудеса непротпвоесте-ственны, это суть явлешя или собьшя, не отвечаются обычиому ходу явлешй или со-бьшй въ данной среде. Послушаше дикаго животнаго человеку есть явлеше чудесное при теперешнемъ порядке вещей, но оно будетъ явлешемъ нормальнымъ при порядке вещей идеальномъ. Когда разсказыпали о послушании львовъ и медведей пустынни-камъ, люди не верили; когда явились укротители зверей, было признано, что въ принципе такое послушаше возможно. Передви-жеше горы съ одного места на другое но вере при теперешнемъ порядке есть чудо, но если бы человечество имело ту веру съ зерно горушное, о которой говоритъ Хри-етосъ, то вержеше горы въ море было бы явлешемъ, ни въ комъ не возбуждающимъ удивлошя. Аскеты представляютъ образецъ могучаго вл1'ян1я духа на тело. Существуютъ факты, доказывающ1’е, что воля человека можетъ вл1ять на матер]альпуго природу и вне его (несомненно, нёкоторыя лица могутъ производить стуки и нсрсмещешя предме-товъ, не дотрогиваясь до нихъ). Подчинение физической прпро 1Ы силе духовной, въ чемъ выражаются чудеса, сверхъестественно не потому, что оно безпричипно или противоречить установленпымъ принципам!,, но потому, что является введешемъ де.йств1я выс-шихъ силъ въ низшую среду. Чудеса это— собьгия, совершающаяся въ низшей сфере по высшимъ нормамъ. На существоваше та-кихъ нормъ указываешь множество онытныхъ данныхъ, надежда на торжество этихъ нормъ даетъ смыслъ существование человечества. Такъ естествознание должно находиться въ полной гармошп съ богослов]емъ, но мнопе натуралисты, отрицая богослов!е во имя принциновъ естестиознашя, отрнцаютъ его и во имя многпхъ частныхъ естественпо-научныхъ открытШ и теорий (объ этомъ см. статьи: Галилей, Дарвинизмъ, Древность 2?ода человтчеснаго, Единство рода человтчеснагоидр.). Возможность стол-кновен1й между боюслош'емъ и естестнознаш-емъ очень понятна. Учеше Откровешя можетъ быть неправильно истолковано, научная теорз'я можетъ явиться ишибочнымъ обобщешемъ; наконецъ, кратность откровенных!» указашй и неполнота научпыхъ данныхъ легко могутъ представить уму человеческому несогласи-мымъ то, что на самомъ деле представляетъ I ЕСТЕС 510 собою свидетельство истины о различныхъ сторонахъ одного и того же явлешя или собыш. Человекъ очень огранпченъ, его теорш относительно действительности въ своихь принципахъ часто устанавливаются иутемъ индукцш, т. е. путемъ заключешя отъ час-тнаго къ общему. Здесь постоянно допустимы и допускаются ошибки. Одностороннее изучеше матерш заставляетъ натуралиста забывать о духе, и постоянное йзслёдоваше физических!» законов!» необходимости де.лаетъ непонятными и недопустимыми нравственные законы свободы. Такъ и методы естестнознашя. и его содержаше являются искушешемъ для человека. Мышле-iiic, воспитываемое въ сфере естественна«», отучается отъ ионимашя сверхъестествен-наго. Че.мъ ограниченнее, человекъ, темъ легче ycirfcx!» можетъ развить въ немъ безграничное самомнеше. Ученый откроетъ какой-нибудь законъ, сделаетъ обобщена третьестепенной важности и по аналогш съ этимъ обобщешемъ затемъ стремится понимать и истолковывать все существующее. Декартъ указалъ, что решеше вопроса о признапш нашихъ представлен]!! о вещахъ истинными или ложными принадлежишь воле. Воля можетъ и спешить и не спешить давать свою санкцщ тому или иному Mipo-пониманш- Такимъ образомъ, ложныя пред-стивлендя о Боге и wipe суть грехъ воли. Если въ воле человека заглушены выспня стремлешя, если въ человеке неразвито релипозное чувство, если онъ приникъ къ земле и не хочетъ знать никакихъ насла-ждешй кроме техъ, которыя даются ею, то его воля, конечно, легко можетъ согласиться па нрнзнаше истиннымъ м]'ровоззрешя, утвер-ждающаго, что существует!» только этотъ м]ръ, только матер1альное, только законы необходимости. Но за всемъ темъ принято такого м1ровоззреш*я никогда не дёлается по необходимости, а совершается свободно. Доказательствомъ этого является уже то, что у натуралистовъ матер1алистическаго и атеистпческаго образа мыслей часто обнаруживаются колебашя и с-омнешя относительно важне.йшаго—верить или не верить въ Бога, Откровенное сознаше этого можно найти у Тиндаля; нечто подобное можно замечать у Гекели и Дарвина. Позволительно предполагать, что духу самаго упорнаго атеиста предносятся моральный и теорети-