* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Вклад Микаэла Балинта в теорию и метод психоанализа (Манон Хоффмайстер) и только в последние десять лет своей жизни оценил то значение, которое все мы должны придавать ей сегодня» (там же, 418). В «Очерке психоанализа» (1938) Фрейд описывает мать как человека, который не только кормит, но также ухаживает и вызывает у ребенка разнообразные «приятные и неприятные, телесные ощущения. Ухаживая за телом ребенка, она становится первой его совратительницей. В этих двух отношениях коренится уникальное, ни с чем не сравнимое, сохраняющееся всю жизнь значение матери как первого и самого сильного объекта любви, как прообраза всех будущих любовных отношений — у обоих полов» (XVII, 115). Боулби считает, что Фрейд в конце жизни, проникшись своим открытием фундаментального значения отношений между матерью и ребенком, не только отошел от теории вторичных влечений, но и пришел к пониманию того, что в основе этих первых уникальных отношений любви лежат особые приобретенные ребенком в процессе эволюции врожденные влечения. «Я полагаю, — пишет Боулби, — что отстаиваю последнюю точку зрения. Мои идеи были стимулированы фрагментом из 'Трех очерков', содержание которых, как мне кажется, никогда Фрейдом в дальнейшем не развивалось. При обсуждении сосания пальца и независимости этой деятельности от приема пищи Фрейд утверждает: «Проявляющийся при этом хватательный импульс выражается, например, посредством одновременного ритмического подергивания за мочку уха и может воспользоваться для той же цели и частью тела другого человека (чаще всего его ухом)» (V, 80). Здесь мы имеем четкое указания на наличие парциального влечения, которое является еще более независимым от приема пищи, чем сосание. Этой проблемой особенно тщательно занималась венгерская школа» (Bowlby 1958, нем. изд., 421). «Германн (Hermann 1933, 1936) сделал наблюдение, что детеныши обезьян в первые недели жизни цепляются за тело своей матери, а также что и у человеческих младенцев можно выявить многочисленные хватательные и захватывающие движения, особенно когда их кормят или когда они испуганы... (Он называет) импульс цепляться у человека первичным парциальным влечением... Микаэл и Алиса Балинт... опираются на идею Германна, но идут дальше, чем он... и говорят о существующих с самого начала примитивных объектных отношениях... в которых младенец... принимает активное участие» (Bowlby 1958, нем изд., 425—426). По мнению Боулби, существует пять врожденных реакций, которые «составляют поведение (младенца), направленное на установление связи, а именно сосание, цепляние, следование, плач и смех» (там же, 438), причем плач и смех «служат в первую очередь активации материнского поведения» (там же, 417), то есть «являются социальными триггерами материнских инстинктивных реакций» (там же, 446). Боулби, «выдвигая гипотезу о парциальных инстинктивных реакциях, прежде всего опирался на работы этологической школы и ее исследования поведения животных» (там же, 437). «В соответствии с этим основная модель инстинктивного поведения... представляет собой единицу, специфический для видов способ поведения (или инстинктивные реакции), в котором преобладает два комплексных механизма: один из них контролирует активацию, другой — завершение» (там же, 441). Помимо прочего, Боулби приводит в качестве примера «реакцию плача у человеческого младенца», которая, по его мнению, «вероятно, может завершаться не только получением пищи, но и другими, связанными с присутствием матери раздражителями; они, пожалуй, изначально имеют тактильную и кинестетическую природу». Весь опыт показывает, «что младенцы часто плачут, и не испытывая голода, и что этот плач можно успокоить поглаживанием, покачиванием, а позднее также человеческим голосом. Таким способом мать создает завершающие (или консумматорные) раздражители для реакции плача. Эти стимулы можно также охарактеризовать метким выражением 'социальные подавители'» (там же, 448). 145