* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ПСИХОАНАЛИЗ. Последователи Фрейда Балинт считает, что «тесная связь» между матерью и ребенком «слишком рано разрывается нашей культурой» и что вследствие этого, «помимо прочего, возникают столь важные тенденции цепляния, но также и общая неудовлетворенность, ненасытная жадность наших детей» (Balint 1965, 94). В продолжение этой мысли он вводит понятие «окнофилии» — состояние, которое развивается из архаической фазы первичной любви как реакция «на травматическое открытие существования обособленных отдельных объектов» (Balint 1959, 73). То есть потребность в цеплянии окнофила является реактивным образованием на страх оказаться оставленным любимым объектом, к которому нет доверия. Настоящая цель окнофила — «ощущать поддержку со стороны объекта... никогда не может быть достигнута с помощью цеп-ляния» (там же, 29). Окнофилия соответствует «в той или иной степени... описанию Боулби 'цепляния' и 'следования' или того, что в общей аналитической теории описывается как зависимость от объекта» (Balint 1965, 160). «В той или иной степени» потому, что «цепляние» и «следование» в мире животных в первые фазы развития представляют собой вполне нормальные явления, точно так же, как и инстинктивное цепляние младенца в первой фазе его внеутробного существования, тогда как окнофилию уже можно охарактеризовать как патологическую форму реакции. Таким образом, развитие «первичного доверия» у младенца, то есть доверительных отношений между матерью и ребенком, а также «взаимные доверительные, простодушные отношения» между ребенком в пациенте и его первичным объектом в рамках аналитической ситуации может основываться на следующих предпосылках: младенец, как и ребенок в пациенте, в начале или в «новом начале» своего существования находится в «том гармоничном мире», который Балинт называет первичной любовью. В этом мире «не может и не должно быть никаких столкновений интересов между субъектом и внешним миром». Инстинктивные потребности субъекта и его первичного объекта удовлетворяются в результате одних и тех же действий... таких, как кормить и питаться, обнимать и быть обнятым... В определенной степени это относится также к отношениям между пациентом и аналитиком» (Balint 1968, 135). Следовательно, мать, как и аналитик, является «окружением», которое принимает младенца, а также ребенка в пациенте «и готова его поддерживать и носить, как носит человека земля, которой он доверяется всем своим весом» (там же, 177). Непрерывность этих первичных объектных отношений, в которых в удовлетворительной форме переживается «спокойное, тихое благополучие», а в более или менее терпимой форме — фрустрация, создает у младенца, как и у ребенка в пациенте, все большую уверенность в том, что ему окажут поддержку. Благодаря такому доверию к внешнему миру и к самому себе приобретается способность оставлять первичный объект, не испытывая при этом сильного страха или напряжения. Эти зачаточные формы автономии (Eriksson 1950, нем. изд., 245) в конечном счете приводят к тому, что маленький ребенок, равно как и ребенок в пациенте, начинает испытывать полное доверие к себе, «стоять на собственных ногах» как в физическом, так и в психическом смысле. В своей работе «О сущности связи между матерью и ребенком» Джон Боулби пишет, что «психическая связь и разобщение должны рассматриваться как самостоятельные функции, которые совершенно не зависят от того, в какой мере ребенок в тот или иной момент времени как раз и зависит от объекта, удовлетворяющего его физиологические потребности». В соответствии с этим воззрением «мы не должны больше довольствоваться отождествлением груди и матери, уподоблением хорошего питания хорошей материнской заботе и обозначением самой первой фазы развития ребенка как оральной» (Bowlby 1958, нем. изд., 455). Останавливаясь на описании Фрейдом отношений между матерью и ребенком, Боулби указывает на то, что Фрейд «довольно поздно признал тесную связь между матерью и ребенком 144