* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ПСИХОАНАЛИЗ. Теория психоанализа. Понятие символа Что можно сказать об этом подходе? Несомненно, нельзя отрицать его правомочность. Времена, когда желания еще помогали, когда совершаются чудеса, сбываются сны и все завершается счастливым концом, благополучным исходом, избавлением — эти времена иллюзорны и есть не что иное, как переоценка и искажение человеческих отношений. Фрейд описывал «семейный роман невротиков», который заключается именно в том, что не удается «освобождение взрослеющего индивида от власти родителей». Эту задачу, которую даже неискушенный человек вскоре начинает различать как часто повторяющуюся тему сказки, Фрейд называет «одним из самых необходимых и болезненных достижений развития» (VII, 227) 3. Вспомним знаменитые сказки братьев Гримм: «Король-лягушонок», «Рапунцель», «Дюймовочка», «Спящая Красавица» — достаточно назвать лишь несколько. Осечка в выполнении этой задачи может принимать разнообразные формы, которые меняются от поколения к поколению и всегда зависят от обстоятельств времени и общественных отношений. Рассмотрим, к примеру, сказку «Счастливый Ганс» (Grimm 1949, № 83). Она начинается словами: «Прослужил Ганс семь лет у хозяина и говорит ему: "Хозяин, срок работы моей кончился; хочу я домой к матери вернуться, уплатите мне что полагается"» 4. Это типичная «неправдоподобная история», хотя вначале она кажется совершенно естественной. Но затем в сказке рассказывается, как Ганс шагает домой со своей наградой, куском золота «величиной с его голову». По пути Ганс постоянно встречает людей, которые, как он думает, обладают чем-то лучшим, нежели он сам. Охваченный непосредственным желанием, Ганс тотчас меняет свое имущество на то, что принадлежит другим. Но он и не умеет пользоваться новым приобретением, и не замечает того, что каждый раз выменивает нечто менее ценное: «Отправился Ганс дальше, и стал он раздумывать, что все вот желания его исполняются, а если встретится какая помеха, то все снова хорошо улаживается». Ничего другого, кроме кажущегося удовлетворения всех своих желаний, Ганс не испытывает. Он считает себя «родившимся в рубашке», не понимая смысла того, чему он научился и что заработал, даже не подозревая об этом и отгоняя от себя всякие заботы. В конце концов он роздал все и тут же забыл: «Нет на свете, — воскликнул он, — такого счастливого человека, как я!». «С легким сердцем и без всякой ноши двинулся он дальше и воротился, наконец, домой, к своей матери». Счастье этого человека состоит в иллюзии и неприспособленности к практической жизни. Фрейд справедливо противопоставляет этому «инфантилизму» «приучение к реальности»: «Человек не может вечно оставаться ребенком, в конце концов он должен выйти во "враждебную жизнь"» (XIV, 373) 5. Содержания этой враждебной жизни могут быть самыми разными. Если Ганс обменивает свое золото на лошадь, лошадь на корову, поскольку она его сбросила, а корову вновь меняет на свинью за то, что она «ударила его задней ногой в голову», когда тот захотел ее подоить, и в конце концов остается ни с чем, то в жизни эти сказочные образы могут принимать различное конкретное значение в зависимости от человеческой судьбы: молодой человек неспособен обрести супругу и живет, постоянно меняя партнерш; другой предпочитает спокойное существование вместо того, чтобы строить собственную жизнь; третий скачет от одной идеи к другой, чтобы в конце концов, все перепробовав, ничему не научиться и ничего не достичь. Вспоминается «Фауст» Гёте: «Я философию постиг, Я стал юристом, стал врачом.. Увы! С усердьем и трудом И в богословье я проник, — И не умней я стал в конце концов, Чем прежде был.. Глупец я из глупцов!», 574