* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

Переписка З.Фрейда (Мартин Гротьян) софским стилем. В ней отражается длившаяся всю жизнь борьба младшего (на двадцать пять лет) Бинсвангера с амбивалентным отношением к отцовской фигуре Фрейда. Переписка начинается с подведения итогов первых трех визитов Юнга и Бин-свангера к профессору. Фрейду тогда исполнился пятьдесят один год, Юнгу — тридцать два, а Бинсвангер еще не достиг и двадцати шести. Он и Юнг были первыми двумя гостями, принявшими 6 марта 1907 года участие в частном заседании Венской группы, которое состоялось в среду вечером на квартире у Фрейда. Два академических врача из Швейцарии, оба неевреи, сулили Фрейду широчайшее распространение «дела» психоанализа по всему свету. Так началась его постоянная переписка с Бинсвангером, приведшая к дружбе на всю жизнь, несмотря на разногласия в научных воззрениях. Как вспоминает Бинсвангер, Фрейд расспросил обоих своих гостей, которых он видел впервые, об их снах и не воздержался от интерпретации, не слишком обращая внимание на возражения. Фрейд старался не вникать в философию бытия Бинсвангера и советовал последнему придерживаться его, фрейдовских, взглядов лишь настолько, насколько это возможно, оставаясь при этом добрыми друзьями. На этих условиях обоим и впрямь удалось, несмотря на разницу во взглядах, в частности, о значении религии и искусства, сохранить на всю жизнь хорошие отношения. 11 февраля 1929 года Фрейд писал (Binswanger 1956, 103): «В отличие от многих других Вы не допустили, чтобы Ваше интеллектуальное развитие, которое Вы все больше высвобождали из-под моего влияния. разрушило бы также и наши личные отношения, и Вы сами не знаете, как благотворно действует на людей подобная деликатность». Основная переписка между Фрейдом и Бинсвангером приходится на 1911-1912 годы, то есть на исторический период до разрыва с Юнгом. Когда же встал вопрос о том, чтобы удержать Юнга, Бинсвангер, входивший в правление Цюрихской группы, играл роль посредника, поскольку он воспринимал Швейцарию как сердце империи психоанализа. Когда же разрыва с Юнгом избежать стало невозможно, Фрейд с горечью заметил Бинсвангеру: «Это Ваше упущение». Письма Бинсвангера Фрейду полны уважения, сердечны, написаны с известной долей близости и содержат много личного, впрочем, последнее относится к обоим. Бинсвангер был одним из немногих, кому Фрейд мог даже пожаловаться, они находили друг в друге взаимную поддержку, когда внезапные удары судьбы причиняли им боль. В «Воспоминаниях о Зигмунде Фрейде» Бинсвангер пишет: «Как уже сказано, мне чужда задача составлять комментарий к каждому письму Фрейда, поскольку я убежден, что человеческий образ, носивший имя Фрейда, достаточно отчетливо и красноречиво проявляется в самих письмах. Я хотел бы, однако, здесь указать на то, что участие, будь то в рождении или смерти, у ославленного рационалистом Фрейда не только исходит от сердца, но также охватывает весь наш общий человеческий удел, condition humaine, с его «достопримечательностями», и как часто его участие в личной судьбе выливается в изумление перед загадкой нашего бытия» (Binswanger 1956, 39). Когда в 1912 году Бинсвангер решился на операцию по удалению злокачественной опухоли и должен был учесть вероятность ранней смерти — к счастью, он прожил еще больше пятидесяти лет, — Фрейд был единственным, с кем он в своей сдержанной манере поделился этой вестью. Фрейд отвечал (E. Freud 1960, 302-303): 5 3