* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

282 РОСГГОПЧНН'Ъ. воръ отрывокъ одной изъ Ростопчинскихъ афишъ, въ которой онъ будто бы призы-валъ Москвичей къ поджогу своихъ жд-лищъ. Въ редакцш коммиссш этотъ отрывокъ гласялъ следующее: „Вооружитесь, ч'Ёмъ ни попало, особенно вилами, который ваибол^е пригодны для фраецузовъ, такъ какъ они не тяжело соломеннаго сноса. Если же не победимъ ихъ, то со-жжемъ въ Москве, коль скоро они осмелятся войти въ нее". Первая часть этого отрывка, действительно, заимствована изъ одного, у помяну таго нами, воззвания Ростопчина, но вторая, наиболее существенная, оказывается целнкомъ сочиненной, такъ какъ Ростопчинъ не только ни разу ае риековадъ печатно выступить съ планомъ сожжешя Москвы, но и вообще въ своихъ воззвашяхъ не допускалъ и мысли о возможности занятая столицы ар-М1ей Наполеона; наоборотъ, онъ „честью клялся", что „нога неприятеля не будетъ въ Первопрестольной". При этомъ убежден m овъ долгое время оставался и самъ, а поддерживать его среди Московскаго населен i? онъ не переставалъ до самаго последвлго дня. Т'Ьмъ не менее, съ легкой руки Наполеона, слава главнаго виновника Московскаго пожара, его вдохновителя а организатора быстро упрочилась за Ростопчинымъ сперва въ Западной Европе, а потомъ и въ Россш; а такъ какъ сожженная Москва стала въ то же время могилой славы самого Наполеона, положивъ иред-Ёлъ его завоевашямъ и повлекши за собой поражение его арши, а затемъ и свержение сг престола его самого, то вполн'Ь понятны ?? чувства удивлев1я, даже энтузиазма,—соединенныхъ, впрочемъ, съ значительной долей ужаса,—которыми вскоре оказалось окружено имя Ростопчина. О немъ заговорили всЬ; его портреты и бюграфш, часто фантастическая, расходились sa границею въ тысячахъ экзем-пляровъ; MHorie иностранцы направлялись въ Москву специально съ тЬмъ, чтобы взглянуть на славнаго и въ то же время страш-паго Ростопчина... Наполеопъ, убежденный въ томъ, что Ростопчинъ является главнымъ виновни-комъ Московскаго пожара, въ безсильной злобе своей отдалъ распоряжение по армш. а въ особенности по авангарду задержать во что бы то ни стало Московскаго Главно-командующаго; въ этомъ приказе содержа- лись бо.тЬе или менее точныя приметы Ростопчпна и была обещана крупная денежная награда за его голову. Самъ Ростопчинъ первоначально, казалось, старался отклонить оть себя славу организатора Московскаго пожара, Такъ, по крайней мере, онъ заявлялъ въ своихъ письмахъ Ими. Александру Павловичу по оставлевш Москвы. Вместё съ Кутузовыыъ и другими русскими, при пероыхъ известчяхъ о сожжен in столицы, онъ обвянялъ въ этомъ поступке всецело Наполеона и францу зовъ. Но когда Москонскш пожаръ возбуднлъ всеобщее внимате въ Европе и имя Ростопчина иолучило такую громкую известность повсюду, что даже французы считали подвигъ его внушеннымъ пламенною любовью къ родине, деломъ хотя варварскимъ, но высокимъ и получавшимъ оправдаше въ собьтяхъ того времени, когда дело шло о спасеши отечества,—то Ростопчинъ не могь остаться къ этому равнодушиьшъ. Онъ, правда, не выражалъ своего согласия съ обвинешемъ, но за то и не опровергал^ иочти въ течеше 10 летъ, его справедливости. Его молчан1е только укрепляло всеобщую уверенность, что именно онъ является еиновпикомъ Московской катастрофы; даже когда, порой, онъ самъ пытался отклонить отъ себя незаслуженную честь спасителя Отечества, ему никто не верилъ и считалъ это проявлешемъ скромности съ его стороны. Такъ, напр., обстояло дело и со етаринвымъ щйятелеыъ и другомъ Ростопчина—графомъ С. Р. Воронцовыми После 1801 г. переписка между друзьями оборвалась, но когда, въ 1813 году, имя Ростопчина прогремело за всю Европу и съ особеннымъ восторгомъ произносилось именно въ Англш, графъ Воропцовъ первый пошелъ навстречу возобновлешю сношетй съ Ростопчинымъ. „Я ни съ кемъ не могу васъ сравнить, кромё князя Пожарскаго",— писадъ онъ Ростопчину,—„но вашъ подвигъ былъ еще труднее... Вы были благотворною искрою, возбудивъ возвышенный характеръ моихъ дорогихъ соотечественников^..." Ростопчинъ отвечалъ ему на это: „Наполеонъ нредалъ городъ пламена для того, чтобы иметь предлогъ допустить свои войска ограбить его... Вы хвалите мою любовь къ Отечеству; но сколько же дицъ, которыя превзошли меня!.. Я вознагражденъ уже темъ, что исполнилъ мой долгъ ". Еще бол^е искренни были его признашя жене,