* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

посогпковъ. 611 молитву перехватываютъ «воздушные демоны». «Д^аволъ вельми естествомъ тонокъ и проницателенъ есть, иже сквозь железо проходить», но утешете въ томъ, что ояъ «въ человека безъ диры внити не можетъ» и прикасается и вредить только тому, кто не соблю-даетъ заповедей Божшхъ и приказаний своего духовнаго отца (54). Другая характерная черта релипоз-ныхъ воззренШ Посошкова состоитъвъ пристрасти къ внешней, обрядовой стороне религш. Ырсф. ЦаревскШ полагаешь даже, что онъ въ этомъ отношенш «далеко заходить въ область старовйрческаго направлен1я», что онъ «съ не метлиимъ упорствомъ гонялся за обрядомъ, какъ и за одушевлявшимъ его смысломъ, въ регламентами выражешй ввешняго бо-гопочтетя и нравствен ныхъ поступковъ постоянно переходилъ въ древне-русскую крайность точвМшихъ и подробнЪй-шихъ предписаний». П. Н. Милгоковъ точно также упрекаетъ Il-ва въ край-немъ пристрастш къ обряду, и въ томъ, что онъ раздЬлялъ отчасти народный фетишизмъ. Упреки эти несколько преувеличенны. Действительно, давая наставлешя о томъ, какъ исправлять утреннее правило, П. подробно говорить, как1я следуетъ читать молитвы, сколько класть поклоновъ после каждой молитвы и кавхе класть поклоны, земные или до пояса, смотря по празднеству дня. Но если обратить вни-Maaie на обнцй смыслъ 4-й главы, въ которой изложены эти наставлешя въ связи съ общими релипозньши поучен1ями, то нельзя не признать, что П. ни-какъ не преувеличивалъ значения этихъ обрядностей и не настаивалъ на ихъ регламентации. Свое утреннее правило онъ описываегь только въ качестве примера: «правило свое настоящее исправляй, елико уставлено будетъ отъ отца твоего духовнаго или и отъ своего из-тле-шя» (1>2). Онъ останавливается на числе поклоновъ не потому, чтобы при-даналъ имъ исключительное значение,а потому, что онъ во всемъ любилъ поря-докъ и правила; точно такъ же, какъ, раз-суждая о необходимости бъ каацеляр^яхъ писать уписисто, чтобы не было лишней истраты бумаги, онъ говорить, что на странице следуетъ писать по 40 строкъ, а въ записвыхъ книгахъ не меньше 50 (175). Если, говоря о краткихъ молит-вахъ предъ образами разныхъ святыхъ, II. упоминаетъ (только упомпнаетъ), что св. Власш надо молиться о благо-получент, а св. Варваре—объ избаваевш отъ нечаянной смерти и болезни (75), то это еще не даетъ основашй для об-винен!я въ народномъ фетишизме. Вся 4-я глава, напротивъ того, представля-етъ собою горячую и убежденную проповедь противъ фетишизма и противъ обрядности, не осмысленной верою и разумешемъ. Если П. предписываетъ Божгему образу ставить свечу больше, чемъ образамъ святыхъ угодниковъ, и класть темъ и другимъ различные поклоны, то онъ настаиваетъ на этомъ съ полемическою целью, протестуя противъ воззрен!й многихъ людей «въ простомъ народе», «иже образу Вожпо поклонъ творятъ въ поясъ, Николая же чудотворца образу, такожде и иныхъ святыхъ образамъ поклоны творятъ до земли и свечи большие и множае ихъ наставляютъ» (95). Настойчивое требоваше сознательной молитвы, разумной обрядности, и, главное, доминирующая во всей книге проповедь евангельскихъ истинъ: непротивлешя злу, христганской любви и смире-тя показываете, что Посошковъ возвысился надъ староверческимъ обрядо-вымъ пониматемъ религш. Онъ требу-етъ непременно -<внимав]Я и богомыс-Л1Я» при чтенш молитвъ. «Егда бо ре-чеши «Отче нашъ иже еси на небесехъ», тогда мысль свою возведи на небо и умными своима очима зри самого Бога на херувимахъ сидящаго» (62). Такимъ образомъ объясняетъ онъ строфа за строфою главнейппя молитвы и предостерегаете «о чемъ молишися языкомъ, а ума своего въ ту молитву не простригли и мысли евоея на небо къ самому Богу не возведеши, то ты будеши яко бездушный бубенъ: что гремиши, того и самъ не ведаеши» (99). Богъ—столь же метко объясняетъ онъ дальше—«не отъ языка, не отъ гортани требуетъ молитвы, но отъ сокрушеннаго сердца и чи стаго ума, возведеннаго на небо предъ самаго Бога» (ill). Настойчиво высказывается П. противъ особаго по-,клонен1я чудотворнымъ иконамъ: «Ты.