* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

34 ПАВЕЛЪ f. сл-Ьдая, не нарушая права естественная и избежать затруднений яри переходе изъ рода въ родъ». Въ отсутствии закона о престодонасл^дш Павелъ Петровичъ справедливо вяд4лъ главную причину и рево-люцШ въ Россш ХТШ в., и собственная печальнаго положешя. Въ этой постоянной рабогЬ, въ этомъ вечномъ сравнены того, чтб должно было бы быть, еъ тЬмъ, что было въ действительности, протекло слишкомъ четыре года. Харакгеръ великаго князя начинать за это время изменяться къ худшему: его несдержанность переходила въ запальчивость, гневъ доходилъ до бешенства; все реже и реже напоминалъ онъ собою преж-нято веселаго, любезнаго, оетроумнаго человека, какшъ знали его во время за-граничнаго путешествия. Привычка скрывать свои мысли и чувства, таить въ глубине души истинное свое настроеше, это вечное насилие надъ психической своей природой, — были не по смажь Павлу: оно разстранвало его нервную систему, и достаточно было иногда самаго ничтожного повода, часто незаметнаго для окру-жающихъ, чтобы онъ проявлялъ истинный свои чувства тЬмъ резче, чемъ тщательнее и продолжительнее онъ усиливался скрывать ихъ ранее. При дворе Екатерины и при дворе Павла дежурили поочередно одни и те же лица; мнопя изъ нихъ переносили biqth отъ одного двора къ другому, возбуждая подозрительность великаго князя, боявшагося, что онъ окруженъ шшонами Екатерины или ея.фаворитовъ. Единственнымъ утешешемъ для цесаревича была его семейная жизнь: Mapifl беодоровна всегда была его верной и любящей супругой. «Тебе самой известно», писалъ онъ ей въ 1788 г.. «сколь я тебя любилъ и привязанъ былъ. Твоя чистейшая душа передъ Богомъ и чело веки стоила не только сего, но почтения отъ меня и отъ всехъ. Ты была мне первою отрадою и подавала лучине советы». Любовь Mapin веодоровны къ своей многочисленной германской родне и ея мелочность въ домашнихъ дёлахъ доставляли, однако, Павлу Петровичу много горькихъ минуть. За границу шло не мало денегъ Павла на устройство делъ родителей Марш веодоровны и ея братьевъ, въ большинстве людей мало достойныхъ, а въ Россш Павелъ Петровичъ долженъ былъ ходатайствовать за нихъ предъ ма- терью. Въ особенности много хлопоТгь Доставить ему своимъ недостойнымъ пове-дешемъ старшш его шуринъ, Фридрихъ, женатый на любимице Екатерины, Зель-мире, и бывшш на русской службе. Часто Павелъ Петровичъ находился между двухъ огней, отдавая справедливость строгому образу действШ Екатерины по отношенш къ Фридриху и волнуясь просьбами и отчаяшемъ своей супруги, Когда однажды Екатерина прислала ему письмо по этому делу, то Павелъ Петровичъ отказался сообщить его своей супругб: «я подданный pocciftcKiS» сказалъ онъ, <и сынъ императрицы россШской: что между мною и ею происходить, того знать не подо-баетъ ни жене моей, ни родственникам!,, ниже кому другому». Семья Павла Петровича увеличилась въ это время четырьмя дочерьми: Александрой (р. 29 шля 1783 г.)» Еленой (р. 13 декабря 1784 г.), и Екатериной (р. 10 мая 1788 г.). Для воспиташя ихе избрана была Екатериной вдова генералъ-Maiopa Шарлотта Карловна Ливенъ, умевшая установить добрыя отношешя и къ Марш беодоровне. Но въ воспитанш сво-ихъ сыновей великокняжеская чета по-прежнему не могла принимать никакого участ1я; мало того, собираясь въ 1787 году въ nyreinecTBie въ Крымъ, императрица, вопреки желашю родителей, предполагала взять внучатъ съ собою, и Павелъ Петровичъ вынужденъ былъ по этому близкому для него делу обращаться съ ходатайствомъ даже къ ненавистному для него Потемкину. Въ 1787 году, съ яачаломъ второй турецкой войны, Павелъ Петровичъ надеялся, что ему наконецъ откроется достойное его сана поприще для деятельности, и 10 сентября иросилъ мать о доа-воленш отправиться въ армш волоятеромъ для участия въ военных-!, действ1яхъ противъ турокъ. Это нам'!; ре Hie Павла Петровича не нравилось Екатерине: она не желала ни создавать затруднснШ Потемкину, командовавшему армией, ни содействовать популярности сына, объ устранена котораго отъ престола въ пользу великаго князя Александра Павловича она уже думала въ это время. Подъ всевозможными предлогами императрица или отказывала Павлу въ своемъ разрешены, или откладывала дЬловъдаль. «Лучше-бы было сказать, что не хотят!, меня пустить, нежели волочить», писалъ онъ въ январе