* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

30 ПАВЕЛЪ f. справиться со в eilt ъ. Другъ мой, все: что я вижу здесь,—все для меня совершенно новое. Я еще не знаю, что я намй-ренъ делать, и едва помню, что со мной было: я веду здесь такую разейянную жизнь. Впрочеыъ, тотъ, кто старается npioopicTH хорошую репутацш, не боится ни трудовъ, ни безеонныхъ ночей. ОЬешь для того, чтобы собирать жатву, и тогда чувствуешь себя вознаграяденнымъ за все». Действительно, среди всякаго рода праздниковъ, которыми Людовикъ XVI и Мар1я-Антуанета чествовали своихъ высо-кахъ гостей, Павелъ Петровачъ не упус-калъ ничего, чт0 могло бы обогатить его познан 1Ями и опытностью. Онъ подробно осматривалъ и изучалъ ученыя и благотворительный заведешя, искалъ случая познакомиться и беседовать съ выдающимися представителями французской науки и летературы. Рыцарсйя свойства великаго кяязя, развитые въ немъ воспата-темъ, отвечали нацюнадьному характеру французовъ: его любезность, остроумие ? приветливость приводили нхъ въ восхище-Hie, да и самъ Павелъ чувствовать себя въ Париже легко и свободно. «Въ Вер-сали>, писалъ Гриыыъ" императрице, «великШ князь имелъ видъ, что знаетъ французский дворъ, какъ свой собственный. Въ мастерскихъ художниковъ Грёза и Гудона онъ выказадъ въ искусстве св$-дён1я, которыя могли делать его одобрение более ценныыъ для художниковъ. Въ нашихъ лицеяхь, академ1яхъ, своими похвалами и вопросами онъ доказалъ, что не было ни одного таланта и рода работъ, кото-рый-бы не имелъ права его интересовать, ' и что онъ давно зналъ всехъ людей, просвещенность или добродетели которыхъ делали честь ихъ веку и ихъ стране. Его беседы и все слова, которыя остались въ памяти, обнаруживали не только тонкШ и образованный умъ, но и изящное понимание всехъ особенностей нашего языка». Вместе съ гЬмъ Павелъ Петровичъ при-выкъ дружески относиться къ французской королевской чегЬ и въ особенности проявить много расположена къ принцу Конде, который въ своемъ знаменитом·!, поместье Шантильи далъ рядъ блестя-щихъ празднествъ въ честь русской великокняжеской четы. Вести изъ Россш отравили однако спокойное настроеше великаго князя. Въ половине мая Павелъ получилъ письмо Екатерины, въ которомъ она извещала сына, что въ перехваченномъ письме флигель-адъютанта Бибпкова къ находившемуся въ свите Павла другу его детства, князю Александру Куракину, оказались дерзкш выражетя, относивппяея къ Потемкину и даже къ самой императрице. Письмо это глубоко опечалило Павла: онъ былъ встревоженъ не только за кн. Куракина, являвшагося едивоыышленнакомъ Бибикова, но и за себя лично, такъ какъ дру-жесЕгя отношешя Павла къ Куракину были всемъ известны. Ожидая съ часу на часъ отозвания Куракина изъ Парижа, Павелъ Петровичъ не могъ скрыть своего волнен!я и однажды, на вопросъ короля, правда-ли, что въ его свите негь никого, на кого онъ могъ-бы положиться, Павелъ Петровичъ съ горечью ответить: «Ахъ, я былъ бы очень недоволенъ, если-бы возле меня находился самый маленькш пудель, ко мне привязанный: мать моя велела бы бросить, его въ воду прежде, чемъ мы оставили-бы Парижъ». Выехавъ изъ Парижа 7 зюня для путешествия по Бельгш и Голландш, цесаревичъ и тамъ выразилъ свое раздражение, сд'Ьтаиъ дурной пр1емъ русскому посланнику въ Голландии, Моркову, котораго считалъ онъ креатурой Потемкина, и поблагодаривъ профес-соровъ лейденскаго университета за то, что трупам ? своими они сделали многихъ русекихъ способными съ пользою служить родине. Даже Морковъ понялъ, что слова эти относились къ кн. Куракину, бывшему слушателемъ лейденскаго университета. Этой несдержанности великШ князь вредилъ самому себе въ глаз ахъ матери и ухудшадъ положеше Куракина. Подъ такими впечатлениями великШ князь черезъ Франкфурта прибыль 21 швя въ Монбельяръ, гдё его ожидала вся германская семья Марш Ооодоровны. Родственная, чуждая этикета обставопка благодетельно подействовала на Павла. По собственому признанш, онъ «наслаждался здесь спокойств!емъ духа и TIaa». «Мы уже восемь дней живемъ лъ сомей-номъ своемъ кругу», писалъ онъ Румян-цову: «ьто совс1>мъ новое для меня чувство, темъ более для меня сладкое, что оно имеетъ своимъ источникомъ сердце, а не умъ». Проживъ месяцъ въ Монбсльяре, великокняжеская чета спешила ужо возвратиться въ Poccibo. Посетивъ на короткое время Швейцарию, она черезъ