* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ОСТЕРМАНЪ. 415 совершенно чуждъ и протестантской церкви, отличаясь крайяимъ индиферентизмомъ въ релииозныхъ вопросахъ. Наряду со многими несимпатичными чертами въ харак-Tepi> Остермана отмечается обыкновенно и многое такое, что выгодно отличаетъ его отъ миогихъ изъ его современниковъ. Будучи скупъ. онъ отличался крайнею неподкупностью. Двуличный и лживый, онъ не из-м'Ьнялъ тому, кому служилъ, и современники затруднялись обыкновенно назвать ту или другую державу, интересамъ которой Оетерманъ сознательно и по ко-рыстнымъ соображешямъ приносилъ бывъ жертву интересы Россш. Стараясь сделать свою личную карьеру, Оетерманъ велъ часто и успешно интригу противъ того или другого изъ своихъ соперниковъ; руководящими мотивами въ этихъ интригахъ, наряду съ соображешями личнаго характера, являлось, однако, иногда и принципиальное разногласие по вопросамъ внешней политики. Уже отъ времени послед нихъ д?тъ петровская царствования до насъ доходятъ извгЬст1Я о зависти и недоброжелательномъ отношенш къ Остерману техъ лицъ, вместе съ которыми ему приходится нести свою службу. Еще на Аландскомъ конгрессе Брюсъ былъ, повидимому, недоволенъ тою активною ролью, какую Оетерманъ взялъ на себя во время переговоровъ, будучи официально лишь вторымъ уполномоченными Какъ слишкомъ талантливая помощника, его недолюбливалъ Головкинъ, и также относились къ нему Шафяровъ и Толстой. За это время, однако, Оетерманъ не игралъ еще самостоятельной роли, и те перемены, которыя происходили тогда въ служебномъ составе высшей русской админисграцш, скорее слагались въ его ( пользу, чемъ были имъ самимъ подготовлены, какъ напр., падеше Шафирова. Положеше делъ въ этомъ отношенш меняется съ момента восшеств!я на престолъ Екатерины I. Какъ уже известно, Оетерманъ съ этого времени выступаетъ, обыкновенно, сторонникомъ союза съ Ascrpiefi, несочувственно относится къ обособленно русской политики отъ европейской, но въ то же время остерегается и какихъ бы то нн было увлеченШ чуждыми для Pocciii интересами, разъ эти последше перестаютъ играть роль служебная орудия въ рукахъ самой русской политики. Этими началами обусловливаются зачастую въ это время и его служебный симпатш и ангипаш. Поддерживая вначале герцога голштинскаго, Оетерманъ скоро началъ относиться съ большою осмотрительностью къ г?мъ про-ектамъ удовлетворенья нггересовъ герцога, которые выходили тогда изъ иодъ пера голштинскаго министра гр. Бассевица и въ когорыхъ часто алохо маскировалось стремлеше вернуть Швеции цровинщн, завоеванный PoccieU во время Северной войны. Къ 1727 г. герцогъ и Бассе-вицъ уже недоверяли Остерману. Съ другой стороны, находя желательньшъ расположить къ Poccia Австрш, Оетерманъ рано созналъ необходимость удовлетворить интересы законная наследника Петра Великаго, его внука, великаго князя Петра Алексеевича, приходившаяся въ то же время по матери племяннякомъ германскому императору Карлу VI. На первыхъ порахъ онъ старался, однако, примирить интересы внука Петра Великаго съ интересами прямого потомства Екатерины, результатом ъ чего и былъ его проектъ брака великаго князя съ цесаревною Елизаветою. Какъ ни неебыточенъ быдъ самъ по себе этотъ проектъ, любопытно, однако, что и здесь Оетерманъ старался гарантировать русское государство отъ через чуръ сильная вд]яшя на его политику голштнн-скихъ происковъ. Вновь завоеванный Остзейсюя провинции должны были перейти после смерти Екатерины кь цесаревне Елизавете, не отторгаясь, однако, огь Россш, а въ случае отсутствия у последней прямыхъ наследниковъ оне могли перейти только къ тому изъ потомства Анны Пот-ровны, герцогини голштинской, кто не будетъ наследовать шведскаго престола. Ссора герцога Голштинскаго съ Меншико-вымъ, погубившая дело первая изъ нихъ, была въ данномъ случае на руку Остерману; самъ Меншишвъ, однако, съ своими властолюбивыми взглядами и замыслами, особенно после его вмешательства въ кур-ляндскос дело, представлялся ему опас-нымъ, и онъ готчасъ же начинаегь про-тнвъ него интригу, опираясь, главнымъ образомъ, на сестру новая императора, великую княжну Наталью Алексеевну, пользовавшуюся большою любовью у своего брата. После падев1я Меяшикова (сентябрь 1727 г.) Оетерманъ, еще при жизни Екатерины назначенный воспитатедемъ и оберъ-гофмейстеромъ ея внука, пытался приложить все старатя, чтобы дать серьез-