* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

92 КОЛЬЦО ВЪ. предметом!· еще другой критико-бюгра-фнческой тяжбы, въ которой роль обвинителя ? истца, на этотъ разъ въ инте-рссахъ Кольцова, принадлежите тому же До-Пуле; онъ высназалъ мысль, что Bt-лиисе1Й принесъ одинъ вредъ Кольцову-поэту, сбивъ его съ правильнаго, есте-ственнаго пути развит, что идеи «кружка» породили въ немъ одно «умничанье», са-самомнеше, путаницу понят!®:. Обвиняюпце документы отыскать было не трудно; неподготовленность Кольцова къ фидософскимъ изучениями слипгкомъ очевидна; но обви-витель-бшграфъ забываеть о той эстетической школЬ, которую проходЕлъ Кольцовъ подъ руководством^ Б'Ьлинскаго. Письма его полны указанШ на это: «такъ эта тема не хороша, а я то ечиталъ ее удачной», пишетъ Кольцовъ и сейчасъ же начинаете додумываться — почему не хороша? въ ченъ заключалась ошибка? Начинается упорная критическая работа. М. П. Де-Пуле забываеть о широкой начитанности Кольцова, въ которой вд1яше Bt-линскаго несомненно, забываеть обмйнъ дитературныхъ новостей, сужденШ, пере-жнтыхъ впечатляй, которыми полна переписка. Кольцовъ—«п'Ьсенникъ», развившейся самостоятельно, въ тйсномъ своемъ углу, до высокой художественности,—есть миеъ, невозможность; ранте опыты его полны недостатковъ—слащавости, лжеромантизма, неуменья отличить поэз1ю отъ набора словъ; нужна была выработка критической способности, сопрвкосновен1е съ MI-ромъ широкихъ обобщешй и возвышенныхъ точекъ зр^шя. М. П. Де-Пуле пробуетъ отделить резкою чертой вл1ян!е Станкевича отъ влояшя БЪлинскаго къ выгоде перваго; но где основание для такого проти-вопоставлеша? Одна только « гармоничность», «чувство м'Ьры», сильно развитая въ натуре Станкевича, который, покачивая головой, слушалъ «неистоваго Виссарюна»? Стихотворешя Станкевича, bhicrfe съ указанного тирадой «Литературныхъ мечташй» и «Думами» Кольцова, составляютъ совершенно однородное по духу целое. При-номннмъ еще то чувство благодарности поэта къ Белинскому до самаго конца его горькой жизни, которое составляетъ едва ли не самую светлую черту въ переписка Кольцова. Противъ такого осуждения Ве-линскаго возстали почти всё, кто пи-салъ позднее о Кольцове (И. И- Ива-новъ, Н. А. Котляревскш в др.). Первое, что нашло себ'Ь оценку среди поэтическихъ создашй Кольцова, были -ri картинки деревенскаго быта, народааго веселья и народнаго труда, которыа до сихъ поръ такъ популярны въ русской шкохЪ, Но значен'^ ихъ, конечно, сильно умалилось въ нашихъ глазахъ; съ трудомъ удовлетворять они теперь взрослаго и образованная читателя; раннШ критикъ Кольцова, Валерьянъ Майковъ, назвавъ так1я пьесы, какъ «Ч.то ты спишь, мужичекъ»— «экономической» поэзией, проазнесъ имъ справедливый приговоръ. Но основные ли-ричесюе мотивы въ поэзш Кольцова со-храняюте свою поэтическую ц'Ьну, благодаря своему общечеловеческому и нацюпаль-ному значенш, яркости и сил·! настроения, красогЬ и сигЬ языка. Выражете удали, широк а го размаха души, одинъ изъ ча-стыхъ мотивовъ у Кольцова, заключаете въ себ'Ь и нащональные элементы; но эти мотивы развитылучше тамъ, где меньше бы-товыхъ подробностей. Личная судьба Кольцова часто подсказывала ему также мотивъ борьбы, роковой схватки личности съ внешними враждебными ей силами; такова «Дума сокола», «Разсчеть съ жизнью», названный раньше «Жалобой». Характерною чертой является то, что вн1шшя силы, влшкищя на жизнь, всегда рисуются поату въ видЬ судьбы, неразумной, сл'Ьпойи въ^о же время безпощадвой и настойчивой. Если личность торжествуетъ въ борьбе, это не столько ея заслуга, сколько «удача», дЬло той же судьбы. Такова народная философ'ш Кольцова, которую тщетно пытался онъ заменить шедлинговой верой въ царство разумной идеи. Заслуживаете внимашя 8t0 свойство кодьцовской 110э31и: будучи выражен!емъ личности, возмутившейся, потребовавшей свободы и правъ, она въ то же время какъ бы носить въ самой глу-бинЬ своей исконное невер1с въ силу личности, зловещее лредчувствю ея конеч-наго поражешя! Но быть можете, самый яркШ мотивъ въ творчестве Кольцова — это жажда жизни, жизни вообще, во что бы то ни стало, каково бы ни было ея содержание, страстное желание «жизнью нажиться» по его собственному выражению. Чрезъ всю поэзш Кольцова проходить эта струя, составленная изъ чувственные порывовъ, съ трагическою и гордою нотой и съ властною страстностью чувства. Поэтъ охотно переносить мимолетные моменты народной драмы въ обстановку бу-