* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

680 КИРъЕВСКШ. кудроети найдутъ удобными стлать. Полагаю, что псполнеше закошвъ, какъ бы мудры она нв былж, не можеть никогда быть соответствениьшъ намерению законодателя, если оно будетъ поручено подашь, съ молокомъ кормилицы впитавпшмъ всевозможная мыслн неравенства, если вй вгьтии администрации будутъ вручены подданшлмъ, съ колыбели своей освоез-нымъ со всякаго рода несправедливостью». Что касается до своего журнала, КиреевскШ заявлоъ, тт о издаше его должно было быть всецело-хитературнымъ: издатель желать бы привить у насъ вкуеъ къ философской литературе, установить связь не съ полптвческой, а съ мыслящей Европой, показать, что «для насъ ???> иной политики, кроме наука*, прояснить со-знаше о нашемъ общественномъ отнопге-ши къ Европе, Бъ заключение записки авторъ выражаетъ надежду, "что «его не будутъ считать среди суетныхъ и бур-выхъ умовъ» и что ему позволено будетъ продолжать свое скромное дело. Неизвестно, была-ли доложена записка Киреевскаго Государю, ? о пятно неблагонадежности тяготело надъ нямъ довольно долго ? впоследствш. Литературу Кир^ев-csiS счпталъ своимъ цризватезсъ, въ литературной деятельности видехь святое служеше на благо -своего отечества, и вдругъ былъ сурово остановленъ въ самомъ начале избраннаго дела жизни. Онъ почти cos семь пересталъ писать. Въ течете одиннадцати л^тъ после запрещения «Европейца» нмъ, кроме отрывковъ изъ двухъ неоконченныхъ повестей; «Две жизнйл и «Островъ», была написана лшгсь въ конце 1333 г., но просьбе А. П. Зон-тагь, въ виде письма въ ней, небольшая статья <0 русскнхъ пжсательницахь» для альманаха, изданнаго кружкомъ одесскихъ дамъ съ благотворительною целью, и статья «О стихотворешяхъ Языкова», напечатанная въ «Телескопе» безъ имени автора ? въ такой тайне, что даже ближайшимъ друзьяыъ его, не исключая и самого Языкова, не было известно, К'Ьмъ она была написана. Герценъ сказал., что жизнь Киреевскаго за это время на.поыинаетъ зябь моря надъ затоиувшимъ кораблемъ... Но въ душе Киреевскаго вес это время несомненно совершалась жавая, хотя и скрытая работа, внутренняя трудная борьба, подобная, можетъ быть, той, какую нережплъ' Герценъ... КиреевскШ все зто время много работалъ мыедш и сердцемъ въ тяжелыхъ сомнен!Яхъ относительно с а-мыхъ заветнъаъ жизненныхъ своихъ убеждений, въ горькомъ сознанш, что «светила нрежтя бл'Ьднеютъ догорая и звезды лучппа срываются съ небесъ>, и когда черезъ одиннадцать летъ опять выотупилъ на литературное допрпще, образъ мыслей его оказался существенно изменившимся. Большое вл!ЯБ1е на него въ этой внутренней работе сознанш иьгЬлъ прежде всего его брать, Петръ Васильевича, съ еамыхъ раннихъ легь усвоивппй себе глубокое непоколебимое убеждение въ самобытности основъ русской жнзня и русскаго npoctrfc-щен!я. Съ детства оба брата были связаны другъ съ друтомъ самою горячею дружбою. СтаршШ братъ чуть не молился на клад-шаго: «понимать его, писалъ онъ однажды, возвышаетъ душу. Каждый поступокъ его, каждое слово въ его пиеьмахъ обнаруживаешь не твердость, не глубокость души, не возвышенность, не любовь, а прямо величие»... сТжая одинаковость, писалъ онъ въ другой разъ, съ такою теплотою сердца и съ такою правдою въ каждомъ поступке, врядъ-лд вообразимы въ дру-гомъ человеке... Когда поймешь это все хорошенько, да вспомнишь, что между тысячами мшшоновъ именно его мне досталось звать братомъ, какая-то судорога ; сожметъ н расширить сердце»... Не смотря на ташя отношенш, между братьями въ пору издашя старшимъ изъ нихъ «Европейца» не было одинаковости убежденШ по вопросу о русской народной самобытности и основиыхъ начадахъ русскаго дро-свещешя; разногласие въ такомъ жизнен-номъ для того и другаго изъ нихъ вопросе тяготило обоихъ и порождало между ними постоянные ? горяч!о споры и страстный обменъ мыслей, н въ нихъ взгляды старшаго брата постепенно теряли свою прежнюю устойчивость и изменялись при соприкосновении съ цельны мъ, какъ бы ярирождеввымъ, убежден 1емъ младнгаго. Къ этому присоединилось вл1ЯЕ10 Хомякова, съ которымъ близко подружился И. В. I КиреевскШ около того времени, когда такъ неожиданно прервалась его журнальная деятельность, и который, среди тогдаш-няго общества, въ огромномъ большинстве счвтавшаго русскаго мужика пря-мымъ дикаремъ, а православ!е отожестляв-шаго съ невежествомъ, былъ горячи мъ и убежденными поборницомъ необходимости