* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

652 ДОСТОЕВСКШ. потому, что они необыкновенные». Рас-кольниковъ самъ передаетъ свой взглядъ обстоятельнее. «Это не совс'Ьмъ такъ у меня,—началъ онъ просто и скромно.— Впрочемъ, признаюсь, вы почти верно ее изложили, даже, если хотите, и совершенно верно... Разница единственно въ томъ, что я вовсе не настаиваю, чтобы необыкновенные люди должны в обязаны были творить всяк1я безчинства, какъ вы говорите... Я просто-напросто намек ну лъ, что необыкновенный человекъ име©тъ право... т. е. не оффищальное право, а самъ имеетъ право разрешить своей совести перешагнуть... черезъ нньм препятствия, и единственно въ томъ только случае, если исполнеше его идеи (иногда спасительной, можетъ быть, для всего человечества) того потребуетъ. Вы изволите говорить, что статья моя не ясна; я готовь ее вамъ разъяснить по возможности... По моему, если-бы Кепплеровы и Ньютоновы открытая, вследствие какихъ-нибудь комбинацш, ни-коимъ образомъ не могли-бы стать известными людлмъ иначе, какъ съ пожертво-вашемъ жизни одного, десяти, ста и такъ далее человекъ, мешавшихъ-бы этому открытию или ставшихъ-бы на пути, какъ препятств1е, то Ньютоэь имелъ бы право и даже былъ бы обязанъ... устранить этихъ десять или сто человекъ, чтобы сделать известными свои открытая всему человечеству. Изъ этого, впрочемъ, вовсе не сл1в-дуетъ, чтобы Ньютоаъ имелъ право убивать, кото вздумается, встречныхъ я по-перечныхъ, или воровать каждый день на базаре. Далее, помнится мае, я развиваю въ своей статье, что все... ну, напримеръ, хоть законодатели и установители человечества, начиная съ древнейшихъ, продолжая Ликургаыи, Солонами, Наполеонам и такъ далее, все до единаго были преступниками уже темъ одппмъ, что, давая новый законъ, темъ самымъ нарушали древшй, свято чтимый обществомъ и отъ отцовъ перешедшШ,—и ужъ, конечно, не останавливались передъ кровью, если только кровь (иногда совсемъ невинная и доблестно пролитая задревнШ: законъ) могла имъ помочь. Замечательно даже, что большая часть, этихъ благодетелей и установителей человечества были особенно страшные кровопроливцы, Однимъ сло-вомъ, я вывожу, что и все, не то что ве-лише, но и чуть-чуть изъ колеи выхо- дяпце люди, т. е., чуть-чуть даже способные сказать что-нибудь новенькое, должны по природе своей, быть непременно пре-стувниками,—более или менее разумеется. Иначе трудно имъ выйти изъ колен, а оставаться въ колее онн, конечно, нело-гутъ согласиться, опять-таки до природе своей,—а по моему, такъ даже и обязаны не соглашаться. Однимъ словомъ, вы видите, что до сихъ поръ тутъ ничего особенно новаго нетъ. Это тысячу разъ было напечатано и прочитано. Что же касается до моего делешя людей на обыкновен-ныхъ и яеобыкновенныхъ, то я согласенъ, что оно несколько произвольно; НО ведь я же на точныхъ цифр ахъ и не настаиваю. Я только въ главную мысль мою верю. Она именно состоитъ въ томъ, что люди, по закону природы, разделяются вообще на два разряда: на низипй (обыкновенныхъ), т. е., такъ сказать, на матер1алъ, служашдй единственно для зарождешя себе аодоб-ныхъ, и собственно на людей, т. е. име»-щихь даръ или талантъ сказать въ среде своей новое слово. Подразделешя тутъ, разумеется, безконечныя, но отличитель-ныя черты обоихъ разрядовъ довольно pt3-к!я: первый разрядъ, т. е. матер1адъ, говоря вообще, люди, по натуре своей, консервативные, чинные, живутъ въ послу-пташи и любятъ быть послушными. Б о моему, они обязаны быть послушными, потому что это ихъ назначеше, и тутъ решительно нетъ ничего для нихъ унизи-тельнаго. Второй разрядъ, все преступают законъ, разрушительны или склонны къ тому, судя по способностямъ. Нреступ-лешя этихъ людей, разумеется, относительны и многоразличны: большею частью онитребують, въ весьма разнообразпыхъ заявлешяхъ,разрушешя настоящаго во имя лучшаго. Но если ему надо для своей идеи перешагнуть хотя бы и черезъ трупъ, черезъ кровь, то онъ, внутри себя, по совести, можетъ, по моему, дать себе раз-pemeHIe перешагнуть черезъ кровь, смотр я, впрочемъ, по идее и по размерять ея,— это заметьте. Въ этомъ только смысле я и говорю въ моей статье объ ихъ праве на преступлеше. Впрочемъ, тревожиться много нечего; масса никогда почти не при-знаетъ за ними этого права, казнить ихъ и вешаетъ (более' или менее) и темъ, совершенно справедливо, исполняешь свое консервативное назначеше, сътемъ,одпа-