* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

642 ДОСТОЕВСКШ. ними мы спорили а будемъ спорить. Но объяснимся, почему они на насъ нападали. Съ перваго появленья нашего журнала теоретики почувствовали, что мы съ ними во многоыъ разнимся. Что хотя мы и согласны съ ними въ томъ, въ чемъ всякш въ настоящее время долженъ быть убЗ>жденъ окончательно (мы разумеемъ нрогрессъ), но въ развитш, въ идеалахъ и въ точ-кахъ отправления и опоры общей мысли мы съ ними не могли согласиться. Они, администраторы и кабинетные изучатели западныхъ воззрЗшШ, тотчасъ же поняли про себя то, что мы говорили о почве, и съ яростью напали на насъ, обвиняя насъ въ фразерства, говоря, что почва—пустое слово, котораго мы сами не понижает» и которое ыы изобрели для эффекта, ^между темъ они насъ совершенно понимали и объ этомъ свидетельствовала самая ярость ихъ нападеяш. На пустое слово, на рутинную гонку за эффектомъ не нападаютъ съ такимъ ожесточетемъ. Повторяемъ: было много вздатй и съ претензией на новую мысль и съ погоней за эффектомъ, которыя по нескольку летъ издавались, но не удостаивались даже малейшаго внимашя теоретнковъ. А на насъ они обрушились со всею яростью. Они очень хорошо знали, что иризывы къ почве, къ соединешю съ народпымъ начал омъ—не пустые звуки, не пустыя слова, изобретенный спеку-лящей для эффекта. Эти слова были для нихъ дапоминашемъ s упрекомъ, что сами они строятъ не на земле, а на воздухе. Мы съ жаромъ возставали на теоретнковъ, не признающихъ не только того, что въ народности почти все заключается, но даже и самой народности. Они хотятъ единственно началъ общечеловечеекихъ и верятъ, что народности въ дальнейшемъ развит] и стираются, какъ старыя монеты, что все сливается въ одну форму, въ одинъ обнцй типъ, который, впрочемъ, они сами никогда не въ силахъ определить. Это— западничество въ самомъ крайнемъ своемъ развитш ж безъ малейшихъ уступокъ. Въ своей ярости они преследовали не только грязныя и уродливыя стороны национальностей,,. стороны, и безъ того необходимо долженствующая современемъ уступить правильному развито, но даже выставляли въ уродлив омъ виде и так1я особенности народа нашего, которыя именно сосгавляютъ залоги его будущаго само- стоятельнаго развит, которыя составляют его надежду и самостоятельную, вековечную силу, Въ своемъ отвращеши отъ гряза и уродства, они, за грязью я урод-ствомъ, многое проглядели и многаго не заметили. Конечно, желая искренно добра они были слишкомъ строги. Они съ любовью самоосуждешя и обличены искали одного только «темнаго царства» и не видала светлыхъ и свежихъ сторонъ. Нехотя они иногда почти совпадали съ кле-ветвиками народа нашего, съ белоручками, смотревшими на него свысока; они, сами того не зная, осуждали нашъ народъ на безсиме и не верили въ его самостоятельность. Мы, разумеется, отличали ихъ отъ техъ гадливыхъ белоручекъ, о которыхъ сейчасъ упомянули. Мы понимали и умели ценить и любовь, и великодушныя чувства этихъ искреннихъ друзей народа, мы уважали и будемъ уважать ихъ искреннюю и честную деятельность, несмотря на то, что ыы не во всемъ согласны съ ними. Но эти чувства не заставятъ насъ скрывать и нашихъ убежден1й. Молчаше было бы пристраст1емъ; къ тому же мы не молчали и прежде. Теоретики не только не понимали народа, углубляясь въ свою книжную мудрость, но даже презирали его, разумеется, безъ худого намеренья и, такъ сказать, нечаянно. Мы положительно уверены, что самые умные изъ нихъ думаютъ, что при случае стоитъ только десять минутъ поговорить съ народомъ, и онъ все пойметъ; тогда какъ народъ, можетъ быть, и слу-шать-то ихъ не станетъ, объ чемъбы они ни говорили ему. Въ правдивость, въ искренность нашего сочувств1я не верить народъ до сихъ поръ и даже удивляется, зачеиъ мы не за себя стоимъ, а за его интересы, и какая намъ до него надобность. Ведь мы до сихъ поръ для него птичьимъ языкомъ говоримъ. Но теоретики на это упорно не хотятъ смотреть, и, кто знаетъ, можетъ быть, не только раз-суждешя, но даже самые факты не могли бы ихъ убедить въ томъ, что они одни, на воздухе, въсовершенномъ одиночестве и безъ всякой опоры на почву; что все это же то, совершенно не то. Что касается до нашихъ доктринеровъ, то они, конечно, не отвергаютъ народности, но зато смот-рятъ на нее свысока. Въ томъ-то и дело, что весь споръ состоить въ томъ, какъ